Форпост

…Какая-то невидимая сила вытолкнула Сергея из бездны тьмы вверх, на свет, после чего он с трудом открыл глаза. Сколько прошло времени, как он уснул: час, день или неделя? После провала в памяти он ничего не помнил, даже свою фамилию.

Вокруг суетились какие-то незнакомые бородатые люди с чалмами на головах, слышалась чужая речь. Все были вооружены.

Чья-то холодная шершавая ладонь прикоснулась к его щеке, и простуженным голосом кто-то пролепетал:

— «Шурави» живой.

Тут же к Сергею подошел высокий моджахед в полевой форме, наверное, командир. Что-то буркнул на своем, и к Сверковичу кинулись двое молодых афганцев. Подхватив его под руки, поставили на ноги. Он едва не упал: болела и кружилась голова, в висках молоточками стучала кровь. Сделав несколько шагов, Сергей живым трупом повис на поддерживающих его моджахедах. Кажется, этим он их очень расстроил. В их планы, видимо, не входило проводить здесь, в пещере, еще один день и ночь. Сергею сделали обезболивающий укол, и он вскоре уснул.

Дожидаться, пока он окрепнет, «бородачи» не стали. Как какой-то груз небрежно взвалили на осла, для строгости хлестнув животное плеткой, и двинулись в путь. До захода солнца они намеревались выйти к перевалу Саланг, к месту встречи с одноглазым Саидом. Он обещал дать за русского солдата хорошие деньги. К тому же Саид был родственником самого Ахмад Шаха, влиятельнейшего полевого командира, хозяина Панджшера. Испортить отношения с ними себе дороже.

Да, поначалу они хотели обменять этого хилого паренька на здоровяка Абдулло, нарвавшегося под Чарикаром на засаду «шурави». Но каким-то образом об этом узнал Саид и все отменил. Теперь жизнь этого русского в его руках: лишь бы только тот не помер в дороге. Поэтому впервые они просили Аллаха сохранить «неверному» жизнь. Ибо от этого во многом зависела и их судьба.

К вечеру, изрядно уставшие, моджахеды все-таки добрались до условленного места. Их уже ждали люди Саида. Сергей был в сознании, хотя пару раз в дороге отключался. Тогда его обливали холодной водой, давали нюхать нашатырь и таким образом приводили в чувство.

Наступившая ночь принесла целебный отдых. Его поместили в некое подобие барака, в котором было относительно чисто, тепло, а главное просторно. На мягком матрасе Сергей смог вытянуть затекшие без движения ноги, расслабить изнывавшее от боли тело. После непродолжительного сна яснее заработала голова. Что же случилось с ним, как он попал к душманам? Мучительно пытался все вспомнить и не мог. Правая рука машинально потянулась к нагрудному карману куртки, до того уже грязной, что из песчаного цвета превратилась в темно-серую, и пальцы нащупали листок бумаги. Достав его, парень прочитал: «Здравствуй, дорогой Сережа!» То было письмо Наты. Так к нему частично вернулась память.

Но от этого не стало легче. Нескладные, путаные мысли роились в голове, из лоскутков которых не удавалось составить цельную картину. Но то, что из отдаленных уголков постепенно всплывали отдельные разрозненные эпизоды и знакомые лица, уже обнадеживало. А вернула его к прошлому Ната, которую он по-прежнему любил.

Спустя несколько дней Сверковичу стало намного лучше. Молодой организм настойчиво возвращал утраченные силы, получая хорошую калорийную пищу, лекарственные препараты. Приставленный к нему доктор оказался неплохо экипирован: каких только импортных таблеток в красивой упаковке не было в его медицинской сумке. Сергей мог уже самостоятельно ходить. Правда, каждый его шаг строго контролировался.

«Что они от меня хотят? Выведать военные секреты о вооружении, составе полка? Так я им все и расскажу. Лучше погибнуть, чем предать своих» — так решил он про себя.

Когда Сергея повели в отдельный, из камня выложенный дом, он понял, что идет на встречу с главарем банды, судя по количеству охранников, достаточно крупной. Увидев слегка сутулого одноглазого человека со шрамом на уже увядающем лице (явно след осколочного или пулевого ранения), он приготовился услышать смертельный приговор себе. Не предвещал ничего хорошего и колючий, холодный взгляд главаря. К удивлению Сергея, он немного говорил по-русски. Налив чаю, Саид передал ему чашку, изобразив на некрасивом лице подобие улыбки.

— Ты давно в Афганистане? — миролюбиво спросил хозяин дома. Это был отнюдь не праздный вопрос. Ответ на него давал пищу для размышлений. Если солдат, к примеру, год здесь, то наверняка успел повоевать, получить боевой опыт. Если пару месяцев, то цена ему другая.

— С весны, — уклончиво ответил Сверкович.

— Кто твои папа, мама?

— Простые люди, крестьяне.

— Дехкане, значит? — уточнил одноглазый. — Это хорошо. Работать на земле любишь? Что умеешь делать?

«Странный какой-то разговор получается, на допрос не похожий, — подумал Сергей. — Про военные секреты вообще не спрашивает. Наверное, усыпляет бдительность. Опытный психолог. Но и я не последний дурак, чтобы выболтать все, что знаю».

В конце чаепития одноглазый сказал самое главное: