Форпост

Через час столь же непринужденно и хладнокровно Коряга ткнул бампером попутно тащившуюся по дороге «Победу» с государственным номером и тут же вышел навстречу двум тучным гражданским типам в просторных пиджаках, шляпах в сеточку и мешковатых брюках, выскочившим из автомобиля с перекошенными от ярости лунообразными чиновными физиономиями.

ТТ мгновенно укротил начальственный гнев, готовый ушатами выплеснуться на балбеса-работягу, на поверку оказавшегося дюжим расхристанным солдатом, держащим в огромной лапе, обляпанной коростой явно чужой крови, несущую смерть сталь.

Через считанные минуты двое голых брюхатых мужчин, облаченных в трусы, носки и тропические шляпы «с вентиляцией», блестя изумленно стеклами интеллигентных очков, провожали скрывающуюся за горизонтом «Победу», уносившую их одежду, деньги, свертки с едой и бутылки с минералкой. Теперь в их распоряжении имелся только грузовик, скромно посверкивающий темно-зеленой защитной краской на полуденном пекле, только одно из колес грузовика было прострелено, ибо, сочетая полезное с приятным, Коряга проверил боеспособность трофейного оружия, одновременно исключив оперативную возможность погони с использованием покинутой им полуторки.

– Солдат, человек, лишенный всего, но способный на многое, – нарушая возникшую паузу, высказался Коряга оптимистичным тоном.

– И куда мы теперь? – вопросил Федор.

– Пока идут разные тары-бары, – ответил Коряга, – доберемся до ближайшего полустанка и рванем куда-нибудь наискосок… Потом соскочим где понравится и попетляем прерией до следующего транспортного средства, торопиться нам некуда.

– А где спать будем?

– Конечно, мы найдем ночлег, – согласился Коряга. – Ночью в этой жестяной банке мы напердим так, что сдохнем от духоты и сероводорода. Хотя и это намного лучше, чем спать и срать в открытой степи и простужаться, чтобы все время текло из носа…

С высоты палило немилосердное солнце. Тонкие робкие облака истлевали в знойном жаре, струившемся с неба. Вокруг расстилалась бескрайняя равнина табачного цвета, изредка вспыхивающая всполохами кварца. Порой они обгоняли медленно ползущий трактор. Случалось им проезжать мимо крошечных глинобитных поселений с чахлыми деревцами и сколоченными из кривых серых досок сараями.

Не отрываясь от руля, Коряга ознакомился с конфискованными документами ограбленных «шляп», зачитал:

– Командировочное… Попугаев Филимон Архипович, уполномоченный по вопросам закупки крупного рогатого скота. Пригодится, профессия легкая, а документ серьезный… И штаны его мне вроде в размер. А вот пиджачишко навряд ли натянется, узок Попугаев в кости, порода слабая…

И тут волшебным миражом в пустыне предстал перед беглецами небольшой городишко, над беленым кирпичом приземистых строений которого возвышались несколько производственных труб, украшенных датами их монументального возведения.

Ударила в колеса кромка асфальта, ведущего к островку цивилизации. Над тихими окраинными улицами висел шатер из зеленых ветвей и сквозь него пробивались лучи яркого солнца. Таились за заборами из штакетника скромные частные домики, далее пошли строения муниципальные, и надпись «Баня» на одном из них Федора невольно покоробила…

В центре городка располагались суд, универмаг с витринами, тускневшими давно немытым стеклом, и здание местной администрации, которое выглядело так, словно его лучшие времена давно миновали. На площади перед ним – неизменная статуя Ленина, который, как повсеместно утверждалось, был самым доброжелательным человеком в мире.

Коряга остановил машину рядом с универмагом. Сказал с ухмылкой:

– Остановка по требованию.

– Ты будешь острить, даже когда у тебя в изголовье появится дьявол с перечнем твоих грехов, – проворчал Федор.

В магазине толклась публика из нескольких казахов в традиционно замусоленных халатах и пара пожилых теток провинциального вида, придирчиво ощупывающих отрезы материала под скучными взорами парочки продавщиц.

Коряга подошел к стойкам с мужской одеждой, состоявшей из однотонно-унылых костюмов темных цветов. Сказал Федору:

– Хватай, что любо…

Сам подобрал себе пару рубашек, брезентовую куртку, упаковку носок.

Из кабинки для переодевания, оставив в ней казенную солдатскую одежду, Федор вышел в брюках, пиджаке, белой сорочке и в антрацитово сияющих пластиковых башмаках.

– Граф, в натуре граф, – кивнул ему Коряга, сгребая в подвернувшуюся под руку хозяйственную сумку прямо с витрины пачки папирос и пузырьки с одеколоном – заветную мечту пьяниц стройбата.

Насторожившиеся продавщицы поспешили к нему с замечаниями по поводу его вопиющей бесцеремонности, но, даже не глядя в их сторону, Коряга вытащил из кармана ТТ, повел небрежно стволом, внеся в обстановку известную ясность, а после направился к кассе. Без церемоний, под задушенный писк ответственного работника – отцветшей престарелой блондинки, выгреб натруженной пятерней из пеналов хранилища ворох купюр, уместив их в карман.