Форсайт

– Да, верно… Институт форсайта, Лаборатория-четыре при Минобороны, группа «Ф» от ГРУ… Господи, у нас только в Москве их десятки! И что вас интересует? Флора, фауна… впрочем, флоры здесь нет. Я готов помочь. Чем?

– Природа События, – сказал я.

– Понимаю, вы с места да в карьер… – Владислав развел руками. – Увы. Если бы я сам понимал!

Он мне не нравился. Нет, я не ждал какой-то откровенной пакости и даже верил, что он говорит правду.

Я попытался разобраться в своих чувствах.

И с удивлением понял, что меня раздражает его успешность! То, что он не превратился в затворника, выбирающегося на склады и магазины за едой, и не стал шастающим по пустым домам странником. А твердо сел на место хозяина рынка и стал его обустраивать!

Владислав тем временем рассказывал. Оживленно, старательно, но увы – все то, что мы и так знали. Про ниблов, про серпардов, про летающих стражей. Про аномалии в виде работающего водопровода или электричества в обесточенном доме…

Хороший ведь человек! Собрал народ в одном месте, установил порядок – наверняка жесткий, но на тиранию никак не похоже. И люди тут явно исправляются, оживают, на лицах улыбки. Еще и пристраивает людей друг к другу, и одиночки становятся семьями!

Мне вдруг безумно захотелось, чтобы он сделал какую-нибудь гадость. Напал на нас, попытался обмануть, стал чего-то требовать.

Но он доброжелательно рассказывал про Мир После и, казалось, готов был помочь во всем.

Неужели это какая-то общечеловеческая черта? Завидовать человеку, делающему окружающим хорошо – если он сам при этом не сидит в дерьме и выглядит довольным жизнью?

– А много таких, как мы, к вам приходило? – спросил я.

– Из всяких разных секретных заведений? – уточнил Владислав. – Порядком. Так… восемь… девять групп. Вы десятые.

– Вы всем рассказываете то же, что и нам?

– Конечно. – Он сочувственно посмотрел на меня. – Что, кураторы не делятся информацией? Вы все это сами узнавали, по́том и кровью? Ну так обычная практика, как я понимаю. Для проверки и перепроверки информации.

– Сволочь все-таки Григорян, – сказал Миша, заерзав на диване.

– Так вы от Григоряна? – обрадовался Владислав. – Я его помню. Один из первых форсайтников, с кем общался. Хитрый дядька, да. Но вы не сердитесь, он никого не щадит, себя в том числе. Так и говорил: «Мы уже отработанный материал, нам бы разобраться с Событием».

– Почему «отработанный»? – спросил я резко.

– Ну так… – Владислав уставился на меня. Скривился, будто у него заболел зуб. – А…

– Владислав, объясните, – попросил я.

Владислав сидел и облизывал губы. Похоже было, что ему и хочется сказать что-то, и боязно.

– У нас два дня осталось до События, – сказал я. – Любая информация может помочь, а Григорян темнит, да!

– Всего два дня? – Владислав приподнял бровь. – Уже так четко…

Он вздохнул. Спросил:

– Версии хоть есть какие-то?

– Штук сто на выбор, – ответил я. – Сейчас Григорян думает, что виноват искусственный интеллект. Что запустили какую-то нейронную суперсетку, и та…

– И что та? В небе облака повесила? – Владислав пожал плечами. – Ничего они не знают о природе События, и я не знаю. И никто не узнает. Два дня и все… кому повезло, тот живой, а кому не повезло…

Взяв со стола листок бумаги, он начал что-то на нем писать. Писал довольно долго. Авторучка у него была какая-то очень крутая, толстая, из матового золотистого металла с черненым узором. Потом Владислав достал из ящика стола конверт, сложил лист и запечатал. Сказал:

– Чем могу! Но при условии – прочитаете потом, когда уедете. Вы же на машине, так? Обещаете, что прочитаете позже?

– Обещаю, – мрачно ответил я. – А почему такие сложности?

– Там все сказано, поймете, – пообещал Владислав. – Чай, кофе? Столовая у нас хорошая, покормят за счет рынка. Можете и женщин своих позвать, или им отнесут.

– Не надо, – я покачал головой. – Спасибо, у нас на обед куриная лапша, аппетит не хочу перебивать.

Миша глянул на меня укоризненно, но спорить не стал.

– Я так понял, мы с вами были знакомы? – поинтересовался я.

– Да, где-то через месяц после События встречались, – кивнул Владислав. – Мы немного… повздорили… Я там написал.

Он снова побарабанил пальцами по столу. Спросил:

– Никита, вы не обидитесь, если я попрошу вас сейчас уйти? Вы правильно поняли, мы когда-то расстались при не самых хороших обстоятельствах. Мне очень приятно с вами-прошлым поговорить и по мере сил помочь… но вот с вами-нынешним я бы поостерегся общаться. Вдруг форсайт закончится?

– Боитесь? – спросил я в лоб.

– У меня редкая способность, – сказал Владислав. – Но не позволяет ни убивать, ни оживать.

Он глянул на Мишу, улыбнулся. Потом перевел взгляд на меня.

– К тому же прошедшие годы явно пошли вам на пользу. И все-таки я не хотел бы рисковать.

Я встал, протянул руку – он вложил мне в ладонь конверт.

– Ничего личного, Никита. Вы хороший человек, это время… плохое. Впрочем, времени здесь, по сути, нет, вы же в курсе, что Мир После живет тремя изолированными периодами?

– Знаю.

Владислав кивнул.

– Когда прочитаете, кое-что поймете. Привет Григоряну.

И он едва заметно ухмыльнулся.