Форсайт

– Я тебе повешусь! – Я рывком поднял ее с пола. Ленка замолчала. – Ты… ты дезертир!

– Вот только дядюшку не косплей, Никита! Еще скажи, что это наш долг!

– Долг! – выкрикнул я. – У тебя долг передо мной! И Сашкой, и Мишей! И «летними» с «осенними»! Еще есть время!

– До того, как умрем?

– Если поймем, что случилось, то не умрем!

– Да кто тебе сказал? Все предопределено!

– С чего так решила?

– А ты с чего решил?

Мы замолчали, зло глядя друг на друга.

Потом Ленка молча прижалась ко мне.

– Даже если мы умрем, – сказал я. – Мы ведь не совсем умрем, мы будем жить там. А если погибнем здесь, то станем такими, как Нюра. Зачем? И у нас есть еще два дня. Можно их провести с толком.

Лена принялась молча стаскивать с меня джинсы.

Да, в конце концов, это было разумное времяпровождение.

В кабинет Григоряна меня пустили без споров, хотя Полина и предупредила, что он не один: «С родителями „осенних“». Впрочем, Артур Давидович уже заканчивал разговор – стоял у дверей, пожимая руку немолодому мужчине очень простецкого вида, явно не привыкшему общаться с каким-либо начальством. А вот женщина рядом была нахрапистая, судя по лицу, только что спорила и ругалась, но в итоге притихла.

– Минуточку, Никита, – бросил мне Григорян, не выпуская ладони посетителя. – В общем, спасибо вам за сыновей, спасибо за Витьку и за Женьку. Они молодцы. Сделали все, что могли. Теперь наша задача – доделать остальное, чтобы ничего не случилось. Чтобы они не погибли по-настоящему.

Мужчина кивал с видимым облегчением, версия Григоряна его устраивала. Женщина явно была недовольна, но молчала.

Когда они вышли, я спросил, не протягивая Артуру Давидовичу руки:

– Зачем вы это обещаете?

Григорян сел за свой стол, молча достал квадратную бутылку, два широких бокала. Спросил:

– Виски будешь?

Я покачал головой.

Григорян щедро плеснул себе, залпом выпил, посмотрел на меня.

– Узнал?

– Все мы узнали.

– И что, предлагаешь сказать родителям, что их сыновья через два дня умрут?

– Правда лучше!

– Лучше чего? И какая правда? – Григорян развел руками. – Да, мы уже полгода как знаем: в форсайт попадают те, кто умер во время События. Тебе легче работалось бы с этим знанием? Или ты выяснил, что такое Событие и что случилось с остальными людьми?

Я открыл и закрыл рот.

Покачал головой.

– Ты прав, в момент События каждый двадцатый человек на Земле упал мертвым. По некоторым данным, в этот миг наступила тьма, по другим – вспыхнул яркий свет. – Григорян порылся в ящике стола, достал пластиковую тарелку с наваленными на нее орешками и сухофруктами, содрал с нее прозрачную пленку. Закинул в рот курагу. – Будешь?

Я снова покачал головой.

– Ничего эта информация не стоит, кроме истерики у форсайтников, – зло сказал Григорян. – Может, через минуту из моря вылез Ктулху и всех остальных сожрал! Благодаря способностям некоторых форсайтников, мы знаем, что все началось с их смерти, вот и все… А как вы узнали?

– На рынке были, с Владиславом говорили.

Григорян покивал.

– Хороший человек. Слегка тронулся на почве произошедшего, мне кажется. Пытается наладить жизнь среди безумия. Но хороший, умеет людей организовывать.

– Почему вы не сказали? – упрямо спросил я.

– Я же ответил, чтобы вам рабочий настрой не сбивать… – Григорян вздохнул. – «Осенние» все полегли. Этой ночью Алевтина попыталась проверить, погибла и сама. Ниблы. Ждали в засаде. Ее способности не хватило.

– А какая у нее? – зачем-то спросил я. – Какая была?

– Хорошая. Щиты. Что-то вроде кольцевого силового поля, отражающего любые атаки. К сожалению, сверху щит отсутствовал… Ниблы прыгнули на нее с крыши здания.

Он помолчал и признался:

– И «летние» погибли сегодня. Только ваша группа осталась… Отчет написал?

– Нет, мы с Леной сексом занимались, – зло сказал я.

– Расскажи вкратце.

– Вначале я зашел к ней в комнату…

Григорян ударил кулаком по столу.

– Не веди себя, как наглый пацан! Эти мальчишки погибшие – адекватнее тебя были!

– Думаете легко узнать, что через сутки умрешь? – крикнул я в ответ.

– Я полгода это про себя знаю!

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом меня отпустило. Я сел за стол, кивнул:

– Извините, Артур Давидович. Такой день сегодня. С утра истерю.

– Лена тоже?

– Тоже. – Я решил, что не стану говорить, в какой момент ее застал. – Мы этой ночью вскрыли один склад из трех, остальные не уцелели. И заехали в дата-центр.

Григорян молча наполнил бокалы, поставил один передо мной. Я больше не спорил. Пригубил. Виски был очень крепким и вонял дегтем.

– Так и знал, что не утерпите, – сказал Артур Давидович. – Что там?

– Да как везде. Пусто. Ничего не работает. В кабинете директора надпись на стене.

– Какая? – заинтересовался Григорян.

– «Оно удивилось, оно не хотело», – процитировал я.

Григорян испытующе посмотрел на меня. Вернулся к столу. Полез в ящики. Я бы не удивился, достань он оттуда тарелку с нарезанной бастурмой или пару палок дымящегося шашлыка. Но Григорян достал картонную папку, открыл и положил передо мной. Сухо сказал: