Форсайт

– Совершенно случайно, просто захотев понять, что произошло, я воспроизвел момент События, – прочитал я негромко. – Потом повторял его несколько раз (к сожалению, со временем эта возможность теряется). Если кратко: я увидел себя во время совещания. Не без гордости скажу, что инструктировал коллектив о поведении в приближающемся Мире После. Но в какой-то момент последовала яркая вспышка, после которой я рухнул лицом на стол и, судя по поведению подчиненных, умер.

– У него же нет способности оживать… – пробормотал Миша. И замолчал.

– Некоторое время коллеги пытались оказать мне помощь, потом смирились со случившимся, – дочитал я. – Простите за такую информацию, Никита, она ничего толком не объясняет. Кроме того, что все мы, видящие форсайты, очевидно, умерли в один миг. И Мир После – царство мертвых. Ваш Григорян, как я понимаю, это знает. С сочувствием и уважением, Вл.

Положив листок на стол, я обвел взглядом команду.

– Я же говорила, что дядька темнит, – усмехнулась Лена.

Сашка звякнула шумовкой, снимая пену с бульона. Сказала:

– Все-таки приправы нужны.

Стала с грохотом выдвигать ящики.

– Здесь-то мы живы, – заметил Миша. – Значит, ничего?

Я покачал головой.

– Не мы, они. Если я-здешний не помню свою жизнь, то это уже не я.

Сашка отошла к окну и уставилась сквозь пленку во двор.

– Самое обидное, что про Событие мы все равно ничего не понимаем, – подытожила Лена. Засмеялась.

И тут я почувствовал, что форсайт рассеивается.

Подушка под головой была мокрая. Я лежал, глядя в потолок и тяжело дыша.

Это не мы выжили после События.

Зря нам завидуют.

Выжили все остальные. Наступит послезавтра, произойдет Событие, и мы рухнем мертвыми – чтобы очнуться без памяти в Мире После.

А остальной мир продолжит жить.

Вот почему сильные мира сего не спешат каяться в грехах, строить бункеры, останавливать опасные исследования! Погибнет пять процентов людей. Дофига, конечно, но… В год на Земле умирает шестьдесят миллионов. А пять процентов от всего населения – это четыреста миллионов.

Сопоставимо.

В сетях станут обсуждать умерших знаменитостей. Гадать, что с ними теперь. Тихо радоваться, что сами-то живы. Кто-то будет изучать Событие, чем бы оно ни было. Кто-то ударится в религию. Но форсайты прекратятся, ведь все, кто их видел, умрут. День События сделают памятной датой в календаре… обычаи какие-то к нему придумают… красивые, наверное.

Кто-то еще озолотится, выпуская открытки и какую-нибудь сувенирку к этому дню. Хэллоуин, День святого Валентина… и День памяти, к примеру. Объединяющий все человечество. Торговля, промышленность, наука, религия, культура – все испытает сильнейший толчок.

Скорее всего, задним числом удастся выяснить, что это было, и бояться нового События не придется.

Политики Событие тоже используют вовсю. Это же вроде мировой войны, только быстро и обижаться не на кого.

Я почувствовал, что до боли сжал кулаки, скомкав простыню.

Ведь, если хорошенько подумать, то Событие пойдет на пользу всему человечеству!

– Суки… – прошептал я.

Хотя на кого злиться?

Вряд ли Событие – следствие чьей-то злой воли. Это случайный феномен. А что его решат использовать на благо человечества – лишь мое предположение, да и нет в этом ничего плохого. Не можешь предотвратить – обрати во благо.

Да ведь и все равно мы все когда-нибудь умрем, так какая разница…

Я сел, опустил ноги на пол. Прислушался. В соседней половине коттеджа было тихо, значит, Ленка еще спала.

Или нет?

Натянув джинсы, я вышел на крыльцо. Было ранее утро, падал легкий снежок. Подергал вторую дверь. Закрыто, но неплотно, только на защелку.

Повинуясь какому-то инстинкту, я достал из заднего кармана ключ-карту, всунул в щель между дверью и откосом. Мне повезло, защелку я отжал сразу. Открыл.

И увидел Ленку, которая в одних трусиках стояла на стуле, всовывая голову в петлю. Поясок от халата она привязала к люстре.

– Дура! – завопил я, метнувшись в комнату.

Ленка вздрогнула, дернулась, стул выскочил у нее из-под ног, она рухнула и зацепилась руками за петлю. Дальше все произошло, будто в комедийном фильме: поясок с треском лопнул, Ленка рухнула попой на пол, люстра сорвалась с крюка и упала ей на колени.

– Ты чего? – нависая над ней, крикнул я.

Ленка вдруг принялась хохотать.

– Я точно дура! Я даже повеситься не смогла!