Форсайт

Через полчаса мы уже лежали в койках, стоящих в просторном зале с закрытыми жалюзи окнами. Раньше я не видел этого помещения, а ведь оно явно было загодя подготовлено для решающего форсайта. Здесь толпилось десятка два человек персонала, некоторые – медики в белых халатах, некоторые в обычной одежде. В углу стояли компьютерные терминалы, за которыми работали молодые ребята-системщики. Обособленно держались трое людей из числа тех, кто меня расспрашивал после боя со стражами – я узнал генерала, хоть и одетого в штатское, женщину-патологоанатома и священника.

Койки были специальные, для лежачих больных, со встроенными массажерами, гнущиеся по всем направлениям. Два техника долго и тщательно настраивали их под нас, чтобы все было удобно. Я боялся какой-нибудь гадости вроде катетеров или хотя бы подгузников. Но, слава Богу, о них речь не зашла. Хотя у меня возникло легкое подозрение, что подгузники на нас наденут позже, когда мы войдем в форсайт, а пока решили лишний раз не грузить.

А вот электроды на грудь нам наложили, пояснив, что будут непрерывно снимать кардиограмму. И в вены на обеих руках вставили катетеры для инъекций, подключенные к капельницам.

Впрочем, этого я как раз ожидал.

Я смотрел на пятую койку, которая пустовала. И все остальные то и дело поглядывали.

Когда вошел Григорян в серой пижаме, никто не удивился.

– Привет, дядюшка! – бодро позвала Лена. – Тебе идет серое.

Григорян подмигнул ей, за руку поздоровался с генералом и священником, расцеловался с женщиной-патологоанатомом. Они какое-то время посовещались, потом подошли к нам.

– Разрешите доложить? Экипаж к старту готов, – отрапортовал я.

– Вольно, – сказал Григорян. – Отец Симеон спрашивает, нуждается ли кто-то из вас в благословлении, отпущении грехов…

– Иной духовной поддержке? – спросил священник, как мне показалось – с надеждой.

Мы молчали. Потом Сашка внезапно сказала:

– Мне нужно, отче.

Священник подошел к ней, присел на край койки. Они тихо заговорили. Мы с Леной переглянулись, она скорчила удивленную гримасу.

– Как вы понимаете, двинемся вместе, – сказал Григорян. – Вам придется меня дождаться, но я уже рядом.

– Может, пойти навстречу? – спросил я.

Артур Давидович покачал головой.

– Нет, лучше не привлекать внимания. У меня со мной полное взаимопонимание. Мы доберемся.

– Хорошо, – согласилась Лена. – Прикольно.

К Григоряну подошел врач с пучком проводов в руках. Он расстегнул рубашку, и врач стал клеить ему на грудь электроды.

– Технология проверена, – пояснил Григорян. – Нас погрузят в легкий медикаментозный сон и одновременно введут «Форс» в инъекционной форме.

– Это безопасно? – неожиданно спросил Миша.

– Не очень полезно, – признал Григорян. – Если форсайт затянется, то придется лечить печенку. Но поверьте, для нас медицина сделает все.

– Если справимся, – уточнил я.

– А если не справитесь, то токсический гепатит будет для вас наименьшей проблемой, – добавил Григорян. – В общем, ждете меня, на месте я объясняю план действий, и мы начинаем.

Священник встал, погладил Сашку по голове. Потом быстро, словно украдкой, перекрестил всех нас.

Григорян пошел к своей койке, лег, ему стали закреплять катетеры на руках.

Словно по команде, к каждому из нас подошел врач. Мне достался пожилой мужчина, профессионально улыбчивый и добродушный.

– Готовы, Никита? – негромко спросил он.

– Всегда, – мрачно ответил я. Сердце колотилось как бешеное.

– А вот волноваться не надо, – возясь с капельницей, сказал врач. – Просто уснете, выполните задание и потом нам расскажете, что и как.

– Тут уснешь… – пробормотал я.

– У вас много было форсайтов? Поделитесь?

– Много. Первый был скучный… – начал я, глядя в нависающий надо мной смутный силуэт. – Я просто шел…

– …и ничего не делал, – закончил я.

Замолчал.

Я стоял перед подъездом, явно только что выйдя из здания. За спиной у меня был рюкзак. В руках, что непривычно, автомат.

Рядом застыл Михаил. Метрах в двадцати по улице Сашка катила коляску с Леной.

Михаил медленно повернулся. Поморгал. Спросил:

– Никита?

– А кто ж еще? – Я увидел, что Сашка остановилась. Ленка что-то ей сказала. Они развернулись. И покатились назад, к нам.

– Они пытались убежать! – возмутился Миша. – Они деру дали, Никита!

– Лена с Сашкой? – не понял я.

– Да все они! И мы тоже! – бушевал Миша. – Ты прикинь, они не хотят, чтобы мы все исправили!

От соседнего подъезда на нас смотрела своим заторможенным взглядом Нюра. Увидев, что мы с Мишей остановились, она неуверенно улыбнулась и даже подняла руку в приветствии.

– Их можно понять, – сказал я примиряюще. – Если мы изменим прошлое, то их не станет.

– Но они же мы!

– Нет. Они выросли из нас, они другие. Их можно понять.

Миша насупился и замолчал.

Подошла Саша с Леной.

– Пытались бежать, – сказала Лена то, что и так было всем понятно.

Я развел руками.

Нюра поднялась со своего стула, взяла свечку в стакане и тихонько пошла к нам. Остановилась в сторонке.

– Ваша фанатка пришла, Никита, – ехидно сказала Саша. – Жаль, что с ней нельзя нормально поговорить.

Нюра жалобно посмотрела на меня, словно прося защиты.