Форт Рэйвен

– Видите ли… Я действительно принимал участие в одном правительственном эксперименте. Потом, как вы точно заметили, произошел взрыв, видимо – авария случилась, ну и я оказался за бортом. По моим подсчетам, за время моего пребывания на базе, командование ВМФ должно мне заплатить порядка ста пятидесяти тысяч. И это не считая компенсации за контузию, что я получил… Так что, может, кто из адвокатов и взялся бы за мое дело. Надо с ними поговорить, короче…

– Вы хотите отложить допрос прямо сейчас и уйти в камеру? – спросил Зак. – Завтра мы вам передадим список всех адвокатских контор, которые в принципе занимаются подобными делами, хотя, какими «подобными»? Спектр ваших «подвигов» – от убийства до государственной измены!

– Я никого не убивал! Элла, если вы о ней, пропала без вести! Ее не нашли!

– Почему же? Нашли! Однако, говоря об Элле, вы тем самым подтверждаете, что вы Рудольф Кински?

Майк кивнул.

– Отлично. Но, отсюда и наши подозрения относительно вас. Так вы решите, наконец, хотите в камеру или будем продолжать допрос?

Рудольф задергался, глаза его стали бегать, и на лбу выступили крупные капли пота.

– Наверное… нужно прояснить ваши подозрения… Но я, тем не менее, прошу вас дать мне завтра возможность связаться с адвокатами!

– Хорошо, договорились. Итак, если вы Эллу не убивали, как вы объясните, что ее труп был зарыт в саду вашего бывшего дома? – спросил Зигмунд.

– Зарыт? Что вы такое говорите? Я не понимаю! – взорвался Рудольф.

– Ну, что тут понимать? Мы нашли зарытый женский скелет. Пока что на 90% подтверждено, что он принадлежал вашей жене.

– Понятно. Но все не так… Давайте расскажу, как она пропала, а потом… Или вы знаете об этом?

– Рассказывайте, – потребовал Зак.

– Дело в том, что я окончил университет в Зальцбурге по специальности «экспериментальная психология». Затем я решил двигаться дальше и поехал делать докторат в Беркли.

– Какова была тема вашей диссертации? – спросил Зигмунд.

– «Нефармакологическое инициирование состояний измененного сознания», – ответил Рудольф.

– Понятно, продолжайте, пожалуйста.

– Несколько раз у нас проводил семинары приглашенный профессор Джефферсон Хаммерсмит. Это было в основном связано с приборным инициированием СИС.

– СИС? – переспросил Зак.

– Да, СИС – «состояние измененного сознания», – ответил Рудольф, – так вот, он рассказывал об искусственном модулировании альфа и тета волн, и о подобных темах… Его лекции дали мне колоссальный толчок! Я стал получать фантастические результаты! Я сумел модулировать даже гамма и сигма волны! Короче говоря, я написал ему письма о своих результатах. Он в свою очередь потребовал немедля написать статью, что я и сделал, ссылаясь, конечно и на статьи профессора Хаммерсмита. Так мы познакомились, несколько раз встречались, когда он приезжал в Беркли, беседовали. Каждая такая беседа приводила к новым прорывам…

– Тогда же вы и стали любовниками? – спросил Зигмунд.

Рудольф смутился и через секунду ответил:

– Я бы не назвал этот так…

– А как? – спросил Зак.

– Это была еще одна форма общения, если хотите… И потом, какое вам дело? Надеюсь, меня не кастрируют за гомосексуальную связь?

– Нет, конечно, – спокойно ответил Зигмунд, – Но у вас были, скажем, так нетрадиционные отношения с руководителем сверхсекретного проекта. Вы понимаете, почему нас это интересует?

– Понимаю. Но я не видел в нем «носителя секретов». Просто секс, как и музыка, бывает либо гениальным, либо тривиальным, либо – вообще никаким, то есть, лучше бы его и вовсе не было. А жанр… – он хмыкнул, сделав небольшую паузу, – это – дело вкуса. Джефф же, в этом смысле, был просто великолепен… если не гениален…

– Он делился с вами новостями о работе?

Рудольф помолчал, почему-то озираясь по сторонам, и тихо ответил:

– Скорее нет, чем да. Он говорил очень туманно, что у него имеются потрясающие результаты, но говорить о них он пока не может.

– Так, и что он совсем ничего не рассказывал?

– Нет. Один раз, правда, мы с ним немного выпили, и он сказал, что скоро на основе его результатов будет разработана клиническая методика.

– Какая методика? – спросил Зак.

– Он не сказал, – ответил Рудольф, а давить на него – сами понимаете – мне было неудобно, хотя и безумно любопытно, конечно.

– Ну, хорошо, расскажите, как пропала Элла, – сказал Зигмунд.