Форт Рэйвен

– Понятно. Блин… Но я тут помочь не смог бы, даже если бы оказался возле тебя. Тут врач нужен, или медсестра, в крайнем случае. Ладно, жди, в общем, я подумаю…

– А если ты и я одно и тоже, ты что же боль мою не чувствуешь? Я скоро с ума от нее сойду!

– Нет, боль я не чувствую. Но опасность, которая тебе грозит – да, уже прям жопа горит, так чувствую!

– Как ты узнал мой телефон?

– Да никакой это не телефон! Мы просто, после тех экспериментов – считай одно сознание. Я же говорил тебе. Но ты нас с Ароном пока не видишь и не слышишь, потому что контузия у тебя была сильная. После второго взрыва. Арон не говорил тебе?

– Нет. Был еще и второй взрыв?

– Да был, но об этом потом. К слову, я думаю, мы скоро без всяких там «телефонов» разговаривать будем. А вообще эта твоя идея материализовать телефон – это было очень круто! Молодец! Я бы, наверное, не догадался такое проделать.

– Ты далеко? – спросил я.

– Очень. Но это не имеет значения. Я тут придумал кое что,… в общем, оказывается, быстро перемещаться в пространстве – довольно просто… но в двух словах не объяснить. Если хочешь, попробуй материализовать мои тетради, там я все подробно описал.

– Как это?

– Да ну брось ты придуриваться! Так же как ты материализовал свой дневник, да и «телефон» этот твой тоже. Кстати, эта твоя выходка с бульдозером – вообще жесть! До сих пор ржу, как вспомню. Кстати, ни я, ни Арон так не можем пока. Но неважно. В общем, посиди на месте, а я подумаю, что делать.

– А если позвонит Арон?

– Не позвонит. Он сейчас другим занят.

– Слушай…

– Да?

– Кто-то еще выжил?

– Нет. Не думаю,– он помолчал, а затем сказал, – Во всяком случае, мы с Ароном никого больше не видим. Все! Отдыхай. Я постараюсь как можно быстрее что-то решить.

Связь прервалась, и я, повалившись на лапник, пристроил поудобнее ногу. Боль стала немного стихать и я даже заснул, но не надолго.

Меня разбудил лай собак. Я открыл глаза и приподнялся на локте. Одна псина, похоже, лайка серого цвета стояла шагах в десяти и злобно гавкала, не отводя от меня своего холодного взгляда. Другая собака, очевидно, той же породы, но более темная бежала ко мне с другой стороны во весь апорт. На обоих псах виднелись грубые брезентовые ошейники с медальками, а значит, существовал ненулевой шанс, что хозяин где-то рядом, и не даст им меня растерзать. Сил отбиваться, честно говоря, у меня уже не было совсем, но все же я притянул к себе костыль и на всякий случай надел на руку кастет.

Внезапно раздался далекий свист, и собаки на мгновение перестали гавкать. Впрочем, спустя секунду, они снова принялись лаять с прежней холодной злобой, которая рвалась мощным потоком из их глаз цвета толстого льда… Время от времени, когда какая-то из собак подходила слишком близко, я замахивался костылем, и она отступала на пару шагов, щерясь и рыча. Человек появился внезапно, очень тихо выскользнув из-за дерева. Похоже, это был индеец или, возможно, метис. Высокий и очевидно, очень сильный. Одет он был, как и любой охотник: теплые штаны и куртка, расцвеченные коричневыми камуфляжными листьями и серыми фрагментами веток. Из-под флисовой шапочки, тоже охотничьего камуфляжа, выбивались довольно длинные черные волосы. Он свистнул, и собаки тотчас успокоились и уселись там, где стояли. Человек подошел поближе.

– Ты кто? – Спросил он.

– Человек, – ответил я.

– Вижу, что не корова, – невозмутимо ответил тот, – как сюда попал? И почему лежишь?

– Поранился сильно. Не могу идти дальше.

– Сильно говоришь? Покажи!

Я покорно сбросил штаны и развязал повязку, уже сочащуюся от крови. Человек присвистнул.

– Да… неудивительно.

– Отвезти тебя в больницу?

– Я вообще-то не здешний и страховки у меня нет…

– Понимаю… Ну смотри… я – не врач, но когда собак на охоте медведь бывало подерет, я их шил не раз. Хочешь, поехали ко мне, я там тебя зашью, водкой рану промоем, все же лучше, чем тут подыхать. Какой-никакой – шанс…

– Хорошо, спасибо, я согласен.

– Ну, тогда пошли, раз согласен, – усмехнулся индеец, – Машина тут недалеко, с полмили будет.

Я с трудом встал, снова застегнул, как следует штаны и, опираясь на костыли, пошел следом. Собаки вели себя уже почти даже дружелюбно.

– Тебя как звать? – обернувшись вполоборота, спросил индеец.

– Джорж. А тебя?

– Меня Сэм.

– Правда? А я думал, что ты индеец.

– Правильно думал, мама у меня была из здешних коренных жителей.

– Интересно, а какому племени она принадлежала?

– Мы – латгава. Но считается, что нас больше нет.

– Как это? Но ты же есть?

– Все дело в земле. Похоже, там что-то нашли. В общем, официально считается, что наш народ исчез к середине двадцатого века. Хватит болтать! Береги силы. Они еще понадобятся.