Фортуна благоволит грешным

– Не надо меня жалеть. Я ведь все-таки от него избавилась. По крайней мере – на какое-то время. Кроме того, вы тоже носите при себе нож. Вернее – носили.

– Да, конечно. Но я – большой сильный мужчина, который к тому же слеп. Мне придется защищать себя, если кто-нибудь вдруг решит, что я – подходящая добыча. Какой-нибудь воришка, например. – Бенедикт осторожно коснулся ее шрама, потом, опустив руку, спросил: – Откуда пришло письмо? Из Лондона?

Шарлотта проверила почтовый штемпель.

– Нет, из Чешира. Там находится одно из его поместий.

– Это тридцать-сорок миль отсюда. Значит – меньше дня пути, – пробормотал Бенедикт.

– Возможно, он уже здесь, – сказала Шарлотта. – И, следовательно…

«А ведь мисс Дэй упоминала, что Эдвард прибыл в карете с гербом! – внезапно вспомнила она. – В такой, в каких ездят аристократы. Ох, Эдвард, какой же ты дурак!»

Тут Бенедикт протянул руку и, отыскав угол стола, уселся на него как на стул.

– Что ж, давайте разберемся, – проговорил он. – Скажите, кто знает, что вы и Шарлотта Перл – одно и то же лицо?

– Мои родители и вы. А также Эдвард Селвин.

– Эдвард Селвин? – переспросил Бенедикт. – Хм… я уже не первый раз слышу это имя.

– В Строфилде его можно слышать довольно часто, – тихо ответила Шарлотта.

Какое-то время оба молчали. И Бенедикт ни о чем не расспрашивал. Именно поэтому Шарлотта решила все ему рассказать. Как всегда, он оставил это на ее усмотрение.

– Видите ли, Эдвард Селвин – отец Мэгги. Он рисовал мой портрет и… В общем, именно тогда все и случилось.

– Надо было мне стать художником. – Бенедикт вздохнул. – Боюсь, сейчас слишком поздно.

Шарлотта поперхнулась смешком.

– Вы довольно неплохо справляетесь и без кисти в руках.

Он пожал плечами, потом спросил:

– Селвин знает правду о Мэгги?

– Да, знает. Но он никогда не говорил об этом публично. Надеюсь, никогда и не скажет. Сейчас Мэгги живет как законный ребенок. А если станет известно, что она – незаконнорожденная… Внебрачный ребенок может надеяться найти место в обществе, если только отцом был герцог королевских кровей. Остальных незаконнорожденных детей ждет самое беспросветное будущее.

– Проклятая страна, – пробурчал Бенедикт. – Ладно, не будем об этом. Итак… После того как произошли некоторые события, вы уехали в Лондон, а Селвин продолжал и дальше писать ваши портреты, не так ли?

– В общих чертах – так. Но был еще один момент… Когда я ему сказала, что беременна, он отказался на мне жениться. У него были более высокие устремления, чем женитьба на дочери викария.

Бенедикт снова выругался – тихо, но весьма красноречиво.

– Это и положило конец нашему роману, – добавила Шарлотта.

– Могу себе представить, что чувствует женщина, когда ей говорят, что она недостаточно хороша, чтобы на ней жениться.

– Да уж… – Шарлотта провела указательным пальцем по обоям на стене, следуя извилистым линиям виноградных лоз. В детстве эти обои всегда производили на нее гнетущее впечатление и казались старомодными. – Впрочем, оказалось, что Эдвард был кое в чем прав. Ведь он действительно сумел найти себе лучшую партию. Его слава художника привлекла к нему внимание дочери графа.

– Это вы привлекли к нему внимание дочери графа. – Бенедикт соскользнул со стола. – Иногда наш мир бывает очень странным местом, Шарлотта Перри – Перл. Могу сказать только одно: может, он и завоевал руку женщины, которая богаче вас, но она не может быть лучше вас – такое просто невозможно.

Шарлотта промолчала, а Бенедикт добавил:

– Но если Эдвард Селвин знает оба ваших имени, то похоже, что он слишком много болтает. Может, надо расспросить его? Что скажете?

– Да, наверное, – согласилась Шарлотта. – Пожалуй, стоит с ним побеседовать.

– И раз так, – подхватил Бенедикт, – то вы завтра же нанесете ему визит… в подобающее время.

– Я могу нанести ему визит сразу после ланча. – Оставшиеся до этого часы казались бесконечными – и при этом слишком короткими.

– Вот и хорошо, – сказал Бенедикт, положив руку ей на плечо. – Знаете, когда я раньше получал какие-нибудь неприятные послания, мне всегда требовалось что-то для поднятия настроения. У вас так же?

– Нет, я… – Шарлотта покачала головой и невольно улыбнулась.

– Так я и думал. Давайте сходим в кухню.

– Но я не хожу в кухню, – пробормотала Шарлотта.

– Почему? – удивился Бенедикт.

– Потому что дочери хозяина дома этого не делают.

– Ах да, конечно… И вы никогда не делаете ничего такого, что не соответствовало бы правилам приличия, верно? – Его рука соскользнула с ее плеча. – Как глупо с моей стороны. Мне следовало помнить об этом, поскольку это – ваша главная отличительная черта.

Шарлотта громко рассмеялась и воскликнула:

– Вы правы, Бенедикт Фрост! Отведите меня в кухню и покажите мне, как поднять настроение.