Фортуна благоволит грешным

А Шарлотта тем временем распускала волосы, и длинные шелковистые пряди со слабым ароматом грушанки касались его лица. Убрав руки из-за головы, Бенедикт поймал несколько прядей – в его пальцах они были словно шелковая паутина. Ему нравилось прикасаться к ее волосам и нравилось, что она разрешала ему это делать. Воздух же над этими пологими склонами напомнил ему земли вокруг Эдинбурга. Но холмистые поля Шотландии были более дружелюбными, чем здешние вересковые пустоши.

– Расскажите мне об этом камне, на котором мы так удобно устроились, – попросил Бенедикт. – Он – часть этой земли? Или он откуда-то упал?

Шарлотта легла на камень и прильнула к своему спутнику – именно так она уже ложилась ненадолго на его кровати в доме викария.

– Думаю, он когда-то упал сюда, а принес его водопад. Такие же огромные камни здесь повсюду, они – как пирожные, упавшие с противня.

– Замечательное сравнение, – с усмешкой произнес Бенедикт.

Шарлотта рассмеялась, уткнувшись лицом в его шею.

– Хорошо, тогда по-другому. Они – как кусочки льда, вернее – огромные кубы льда, которые потом разбивают по мере надобности.

– Вы хорошо знакомы со льдом?

– Я занималась душеспасительными трудами на леднике.

– Леденящая история! Ой, Шарлотта, не надо меня бить! – воскликнул Бенедикт. Он чувствовал, что все сильнее возбуждается. – Во всяком случае – не сейчас. – Он перекатился так, что его бедра встретились с бедрами Шарлотты. И тут она…

О, она делала удивительные вещи! Сначала она откинула клапан его бриджей и накрыла ладонью его возбужденную плоть. Бенедикт шумно выдохнул, а Шарлотта принялась его ласкать.

– Минутку… – прошептала она.

В следующую секунду Бенедикт почувствовал, как ее губы обхватили его пылающее копье. «Проклятие!» – мысленно воскликнул он, содрогнувшись и с трудом удерживаясь от стона. А Шарлотта все продолжала и продолжала, и это было восхитительно! Грешно, но восхитительно…

Через минуту-другую Бенедикт судорожно сглотнул и прохрипел:

– Прошу прощения, но я не могу больше сдерживаться, я… О, Шарлотта, пожалуйста… Это слишком. Позволь мне любить тебя.

Она тотчас же замерла. Чуть помедлив, подняла голову и спросила:

– Значит, ты хочешь любить меня?

– Да, хочу. Очень хочу… – с трудом выговорил Бенедикт.

И почти в тот же миг Шарлотта ловко передвинулась вверх, а затем послышался шорох ткани – это она подбирала юбки. Несколько секунд спустя он почувствовал по обеим сторонам от своих бедер ее колени – она направляла его возбужденную плоть в свои влажные глубины.

– Ты хочешь, чтобы я… – Бенедикт пытался найти подходящие слова. – Чтобы я вышел, когда…

– Не беспокойся, все в порядке, – сказала Шарлотта. – Я знаю, что делать.

Тут она опустилась на него, и их тела соединились так плотно, как только могли соединиться два тела. Бенедикт тотчас же взял ее за талию и стал входить в нее сильными быстрыми толчками, а она самозабвенно двигалась на нем. Они то и дело сталкивались, и они страстно любили друг друга – о, как же они любили! В какой-то момент шумное дыхание Шарлотты перешло в стоны, а потом она содрогнулась и громко вскрикнула в экстазе. И тогда Бенедикт, уже не сдерживаясь, излился в нее с рыком наслаждения и еще некоторое время продолжал медленные толчки, пока их последние содрогания не затихли. Потом он опустил ее так, чтобы она легла ему на грудь, но все еще не выходил из нее.

Несколько минут спустя – все это время Бенедикт чувствовал, как его лицо холодили крошечные брызги водопада – он блаженно улыбнулся и простонал:

– О Боже правый… Теперь это – и мое любимое место в Дербишире.

И он тут же почувствовал, как губы Шарлотты, прижимавшиеся к его шее, изгибаются в улыбке. О, как приятно было ее обнимать! Но пришло время – ох, слишком скоро! – отделиться друг от друга, оправить одежду и спуститься с камня, который стал для него, Бенедикта, своего рода якорем.

Приподнявшись, он нашел свой сюртук, шляпу и трость, однако оставил их там, где они лежали; ему еще не хотелось уходить из этого замечательного места. Поэтому он осторожно подошел к краю водного потока. Все еще словно хмельной от пережитого, он подошел слишком близко, так что один его сапог оказался в воде. Бенедикт тотчас убрал ногу и отступил на шаг. Потом присел на корточки и опустил пальцы в струящуюся прохладу воды. На краю речушки некоторые камни были острыми по краям, а значит – новыми, другие же раскололись давно, и вода уже обкатала их до гладкости. Его пальцы нащупали один, который оказался приятно гладким, он был словно уменьшенная копия огромной каменной плиты, на которой они с Шарлоттой недавно лежали. Бенедикт поднял камешек и спросил:

– Скажи, он красивый?

Шарлотта в это время возилась с капором. Потом Бенедикт услышал, как она отбросила его в сторону и пошла по траве и камням, направляясь к нему. Приблизившись, она сказала:

– Да, он красивый, если его приятно держать в руке.

И его действительно было приятно держать. Причем камень был довольно увесистый. Бенедикт усмехнулся и проговорил: