Фортуна на стороне мертвеца

Я заметила признаки оживления на лице мисс Пентикост — едва заметно поднятые брови и блеск в глазах цвета зимнего неба, плюс напряженные пальцы.

— Белестрад, вероятно, не настоящее имя, — пробормотал Уоллес. — С такими типами ни в чем нельзя быть уверенным.

— С такими типами? — поддела его мисс Пентикост.

— Шарлатанами. Мошенниками, — ощерился Уоллес.

— Бекка считает, что она не обманывает, — с презрением высказался Рэндольф.

— Я никогда такого не говорила, — возразила его сестра. — Никогда. Я лишь сказала… Что у нее хорошо получается.

Мисс Пентикост снова подняла руку, призывая успокоиться.

— Чем именно мисс Белестрад занималась на вечеринке?

Все трое угомонились и принялись описывать события, которые выглядели более уместными для цирка на сельской ярмарке. Она предсказывала судьбу женам, и в одном случае вытащила на свет божий новость о пока еще не объявленной беременности. Потом пришел черед гадания на картах таро. К тому времени подключились и некоторые мужчины. Белестрад объявила, что один немолодой джентльмен планирует уйти на пенсию, чем удивила его боссов.

Кульминация наступила, когда выключили электрическое освещение. Комнату освещал только огонь в камине. Ночь была холодной, а отопление в кабинет не провели. Гадалка попросила кого-нибудь вызваться добровольцем. Никто не вышел, и тогда Белестрад позвала Ребекку.

— Давай, девочка. Я чувствую, что кое-кто хочет с тобой поговорить, — объявила она.

— Она велела мне сесть напротив нее, — сказала нам Ребекка. — Затем попросила взять ее за руки, я подчинилась, и тогда она положила мои ладони на хрустальный шар.

Свет погас, осталась только пара свечей на столе. Медиум закрыла глаза и велела мне сделать то же самое. После долгой минуты неловкого молчания голова Белестрад откинулась назад, и гадалка заговорила низким и зычным голосом: «Я чувствую дух… Рядом тот, кто умер прямо в этой комнате. И он еще здесь».

А потом ее голос снова изменился. Стал еще более низким и грубым.

— Все ошалели, — сказал Рэндольф.

— Почему? — спросила мисс Пентикост.

— Потому что это был отцовский голос, — ответила Ребекка, и ее голос дрогнул. — Совершенно точно его голос.

— И что он сказал?

Ребекка закрыла глаза, припоминая.

— «Кто здесь? Кто это? Здесь темно. Я ничего не вижу. Я чую запах лаванды, „Белой орхидеи“. Это ты, Бекка? Духи из того пузырька, который ты украла?»

Ребекка поежилась.

— Это существенная деталь? — спросила мисс Пентикост.

— Да. Когда я была маленькой, одна подруга подговорила меня украсть пузырек «Белой орхидеи» с прилавка в универмаге. Мне было ужасно стыдно, и позже я призналась отцу. Он обещал никому не говорить и заставил заплатить магазину. Я… Я до сих пор пользуюсь этими духами.

Мисс Пентикост выждала немного, а потом спросила:

— И что было дальше?

— Кажется… Кажется, я что-то сказала. Я не… не помню что.

— Ты сказала: «Папа? Это ты?» — подсказал Рэндольф, уставившись в пол и явно стыдясь сестры.

А глаза Уоллеса налились злостью.

Ребекка продолжила:

— А потом он… она… сказала что-то вроде «Мне так одиноко. Хочу уйти отсюда. Хочу покоя. Прошу тебя, позволь мне покоиться с миром». И тут мама спросила из-за моей спины: «О чем ты, Алли? Как мы можем помочь тебе упокоиться с миром?», а он… ясновидящая и говорит: «Не выдавай меня. Не выдавай меня, любовь моя».

Ребекка затрясла головой, словно пытаясь избавиться от засевших в ней воспоминаний.

— Больше я не могла этого выносить, — сказала она. — Вырвала из ее рук свои ладони, убежала к себе в комнату и заперла дверь.

— И что было дальше? — спросила мисс Пентикост.

— Когда Бекка убежала, эти… чары… исчезли. Или та женщина перестала притворяться, — объяснил Рэндольф. — А потом мама велела всем выйти. Сказала, что хочет остаться наедине с…

— Со своим мужем. С Алом, — закончил за него Уоллес. — Она попросила всех вернуться на вечеринку, включая Белестрад.

Понятно, что после такого веселье увяло. Гости начали расходиться. Рэндольф с несколькими приятелями вышел покурить на веранду, а Уоллес стал обходить гостей, пока все не разбежались.

— Хотел поговорить с некоторыми самыми влиятельными членами совета директоров, — объяснил Уоллес. — Чтобы не болтали языками, тем более в такое время, когда будущее компании и так висит на волоске.

Уоллес, видимо, запугал их до чертиков, потому что до сих пор никто не проболтался о спиритическом сеансе газетам, а ведь заголовок «Светская львица убита во время разговора с покойником» поднял бы тиражи до небес.

— Вы знаете, что могло означать «Не выдавай меня»? — спросила мисс Пентикост.

Уоллес покачал головой.

— Понятия не имею.

Мисс Пентикост допила медовуху, и я подошла, чтобы налить ей еще бокал.

— А вы, мисс Коллинз? Вы вернулись к гостям?

— Нет. Осталась у себя.

— На все время?

— Да. А потом услышала… Услышала вопль. Когда я вышла, дверь кабинета уже взломали.

— В газетах писали, что там был пожар. Кто-то почуял запах дыма? — спросила мисс Пентикост.

— Я, — ответил Уоллес. — Сначала решил, что кто-то оставил открытой дверь на веранду, но пахло не сигаретным дымом. Потом я поднялся и увидел дым из-под двери кабинета.