Фортуна на стороне мертвеца

Я повесила трубку и позволила боссу вернуться к работе. Потом сделала еще несколько звонков кое-каким друзьям из «Таймс» и «Миррор», но у них было больше вопросов, чем ответов. В конце концов я сдалась и вернулась в палату. Некоторое время я размышляла, не покинуть ли больницу вопреки предписаниям врача, но поняла, что, как только я появлюсь дома, меня силой отправят обратно.

Я редко чувствовала себя настолько бесполезной.

Последнее знаменательное событие случилось во вторник утром. Я уже собралась домой и упаковала все необходимое, но мисс Пентикост запаздывала. Мне оставалось только сидеть в угловом кресле, с одеждой, книгами и бумажным пакетом с таблетками, собранными в чемоданчик.

Насколько я знала, Уоллес был до сих пор под арестом. Мисс Пентикост не удалось с ним повидаться. Над ним по-прежнему висело обвинение в убийстве.

Когда наконец-то вошла мисс Пентикост, она выглядела крайне взволнованной, насколько это вообще возможно, косы растрепались и скособочились.

— Извини, — сказала она, усаживаясь на край кровати и поправляя прическу. — Мы уже собирались выходить, когда раздался телефонный звонок. От личного адвоката мистера Уоллеса.

— Дайте угадаю… Ему нужны все наши материалы по убийству миссис Коллинз, причем еще вчера.

— Нет, — нахмурилась она. — Он хотел поблагодарить меня за работу и сказал, что мои услуги больше не требуются.

Нас отстранили от расследования дела Коллинзов. Уволили.

Глава 29

За этим последовали три с лишним раздражающих дня, которые я еле-еле выдержала. Как и ожидалось, обвинение в убийстве Уоллесу предъявили вечером во вторник. Что неожиданно — в убийстве Белестрад, а не Абигейл Коллинз. Очевидно, какой-то отважный полицейский обнаружил орудие убийства в нескольких кварталах от дома Белестрад, в водостоке. Это был «кольт» тридцать восьмого калибра, зарегистрированный на Харрисона Уоллеса.

Все это мы узнали вместе с остальными горожанами в среду утром из газет. Никто не отвечал на наши звонки. Ни Лейзенби, ни адвокат Уоллеса, ни Коллинзы. Единственный раз мне удалось дозвониться до Сэнфорда, который заявил, что никто в доме «не желает ни с кем разговаривать в это трудное время».

Я испытывала искушение отправиться к дому лично и бросать камешки Бекке в окно, пока она не расскажет все, что знает, но это было затруднительно. Доктора прописали мне постельный режим — из-за ребер. Мисс Пентикост не могла законными способами заставить меня лежать, но не дала бы мне уйти далеко.

Ездить на машине мне запретили, а мисс Кэмпбелл выступала в роли стража. Стоило мне подойти к двери, как она преграждала путь.

— Куда это ты собралась? — ревела она. — Мисс Пентикост дала тебе работу и крышу над головой, могла бы хоть последить за своим здоровьем, раз она просит, и можешь мне поверить, я заломлю тебе руку и отправлю наверх, в постель, и опомниться не успеешь.

И все в таком духе.

Так что мне оставалось только лечиться и набирать вес на домашней колбасе. Я часами метала ножи в деревяшку, установленную в подвале, сначала правой рукой с двумя сломанными пальцами, а потом левой со сломанным запястьем.

В первый день я считала удачей попасть хотя бы в двух футах от мишени. На второй мне по-прежнему не хватало сил, но меткость уже улучшилась. С каждым броском я представляла лицо того человека в маске.

Спать было трудно. Я снова и снова прокручивала в голове факты по делу. Когда мысли немного успокаивались, начинало вопить запястье, ребра или голова. Врачи выписали мне обезболивающие. Однажды я попробовала принять таблетки, но от них мне снились кошмары. Огромные тени бросались на меня из темных углов.

Я предпочла пять часов хороших снов вместо восьми кошмарных.

Очевидно, адвокат Уоллеса устал от наших бесконечных звонков. В четверг мы получили письмо за подписью Уоллеса, официально освобождающее нас от обязательств. За ним последовал звонок от Лейзенби, который недвусмысленно заявил, что у нас больше нет клиента по этому расследованию, а значит, нечего нам совать нос в дела Коллинзов.

Это соответствовало тому, что мы прочитали в газетах. В статье «Джорнал» говорилось, что Уоллес и «Сталелитейная компания Коллинза» предпочли дистанцироваться друг от друга. И компания, и адвокат Уоллеса объявили, что он лишь служащий, исполнявший обязанности директора, и предприятие остается в руках семьи. Приводились цитаты разных всезнаек с Уолл-стрит — мол, эта тактика поможет компании возобновить военные контракты.

Видимо, нужно допустить что-то более серьезное, чем хищение и убийство, чтобы разочаровать правительство США.

Кстати, Уоллес не сделал заявления, опровергающего обвинения в хищениях и убийстве. Все шло к тому, что его осудят и приговорят к смертной казни.

После звонка Лейзенби мисс Пентикост откинулась в кресле и закрыла глаза. Через несколько минут я нарушила тишину:

— Если мы сумеем добраться до Бекки или даже Рэндольфа, они наверняка нас наймут. Не нужно даже предъявлять им счет, у нас уже есть деньги Уоллеса. Пока Уоллеса не обвинили в убийстве Абигейл Коллинз, дело все еще открыто.