Фортуна на стороне мертвеца

— Не думаю, что вы знали о шантаже, который привел к смерти вашего отца. Если бы знали, то начали бы действовать раньше. Но наверняка что-то заподозрили. И терзались из-за этого. Вы стали больше пить. Ходили по ночным клубам. Лишь бы забыться.

По щекам Бекки потекли слезы. Мне пришлось вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не броситься к ней. Даже зная, что она совершила, я все равно не могла сорваться с ее крючка.

— Потом ваша мать начала подталкивать компанию к отказу от военных контрактов, заявляя, что таков ее моральный долг, — продолжила мисс Пентикост. — Это было совершенно не в ее характере. Вы начали задавать вопросы. О действиях матери. О том, почему отец покончил с собой. И почему крестный выглядит таким поникшим и печальным.

Все это мы извлекли из записи последнего визита Абигейл к Белестрад. Мы не получили ответов на все вопросы, но поняли, что любопытство Бекки привлекло внимание. На встрече две женщины составили план спиритического сеанса, как с его помощью снова заставить Уоллеса платить. Использовать Бекку предложила Белестрад. Абигейл снабдила ее подробностями об украденных духах. Отец Бекки все-таки не сумел сохранить секрет.

— Я не могу заполнить только одну часть пазла — сам момент убийства. Что побудило тебя взять в руки хрустальный шар, — призналась я. — Мы знаем, что это не было запланировано. Иначе ты бы надела перчатки.

Я подалась вперед и перехватила инициативу. Я видела в ее глазах вопрос.

— На хрустальном шаре были твои отпечатки, — пояснила я, — но на вечеринке ты была в перчатках. Полиция нашла смазанные отпечатки и решила, что это след от перчаток. А значит, ты была в них на спиритическом сеансе, но вернулась без перчаток. Если бы ты знала, что случится, то не стала бы их снимать.

Я наблюдала, как она впитывает эту мелкую деталь. Это не было ключевой уликой. Если копы получат фотографии с вечеринки и заметят перчатки, Бекка может сказать, что трогала шар после того, как нашли тело. Или что снимала перчатки во время сеанса. А если кто-нибудь возразит, будут только ее слова против слов свидетеля.

Должна признать, она могла бы просто подняться и уйти, и мы бы ничего не сделали.

Но вместо этого она сказала:

— Я услышала их ссору. Дяди Харри и… и мамы.

— Это было в кабинете, после спиритического сеанса? — уточнила мисс Пентикост.

Бекка кивнула.

— Слов я не разобрала. Но узнала голоса. И гнев в них, — сказала она. — Я приоткрыла свою дверь и увидела, как уходит дядя Харри. Он выглядел… сломленным.

Бекка опустила взгляд на свои ладони. Ее пальцы теребили нитку, торчащую из шва на перчатках.

— Я вошла в кабинет и увидела там ее. Она сидела за столом и смотрела на свое отражение в хрустальном шаре. Я сказала ей… Сказала, что знаю — что-то не так. С дядей Харри и… и… И что-то не так было с отцом. И что я не собираюсь… Не собираюсь это терпеть. Ни за что в жизни. — Бекка распустила шов и проделала дыру в перчатке. — Она лишь засмеялась мне в лицо и сказала, что я не понимаю, о чем говорю. Мол, это не мое дело. Я ответила, что если это касается отца, то это мое дело. И тогда она призналась…

Бекка сдернула порванную перчатку, потом вторую. Ее ногти были обгрызены до мяса.

— Что она сказала? — мягко подтолкнула я.

Бекка подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я увидела холод и твердость, похожие на лед по берегам Гудзона.

— Она рассказала об отце и дяде Харри. Что их брак — сплошная ложь. Всегда был ложью. Что отец просто ее использовал. Использовал меня. Считал нас своей собственностью. Рассказала о деньгах, которые от него получила. Потому что он был ей должен.

— У тебя никогда не было подозрений насчет отца? — спросила я.

— Я должна была заподозрить. Когда я рассказала ему о своей первой влюбленности, и он словно увидел меня насквозь. И тот совет, который дал. О том, чтобы не выставлять душу напоказ… Мне следовало понять, что он говорит по собственному опыту. — В бездне ее глаз что-то вспыхнуло. — Я стояла перед ним, рассказывая свои секреты, а он не мог сделать то же самое. Ему приходилось это скрывать. Ему и дяде Харри. Даже от меня. Огромную часть своей жизни, о которой я ничего не знала. А теперь он мертв, и мы никогда уже не сможем… Ненавижу ее за это. До сих пор ненавижу.

— Ты поэтому так поступила? — спросила я. — Поэтому взяла в руки хрустальный шар?

Она покачала головой, в отвращении изогнув губы.

— Нет. Это стало причиной, по которой он покончил с собой. Из-за груза невысказанности. Груза запретов. Но решение я приняла, когда она сказала, что он мне не отец. Мол, он был просто старым педиком, а мы — его прикрытием. — Она глубоко и судорожно вздохнула. — Когда я опомнилась, все уже было кончено.

— А пожар? — спросила мисс Пентикост.