Фосс

И поэтому в глазах прочих эта юная особа, которой открылась тайна, выросла и сравнялась со стариками. Соплеменники не осмеливались с ней заговорить. Обступив юную посвященную, они обращались друг к другу, ведь до недавнего времени она была просто девчонкой, которую они отдали Джеки, мальчишке из племени с востока.

В тот день мужчины вернулись с охоты раньше обычного и принялись расспрашивать несчастного Джеки, мучившегося с чужим языком. Из его молчания им никак не удавалось вырубить нужных ответов. Он так и остался несчастным, неуклюжим юнцом.

И тогда в круг вошел старик, который пустил белому человеку кровь, и показал им свой палец. Хотя крови на нем больше не было, палец внимательно осмотрел каждый взрослый член племени. К закату все осерчали и насупились.

Исследователь ждал. Он не боялся пыток телесных, потому что от тела его мало что осталось. Его страшило последнее испытание духа, перенести которое ему могло не хватить силы. Долгое время той ночью он не осмеливался поднять глаза к небу. Когда же наконец это сделал, то увидел на нем гвозди Креста, но комета уже исчезла.

Земля почти непрерывно гудела от топота ног. Черным стало ясно, что они спасены, и наверняка они выразили бы по этому поводу простодушную радость, если бы в последние несколько дней их не предали и Змей, и белый человек. Поэтому черные весьма разозлились, хотя и утешали себя тем, что у них остался один из двух виновников обмана.

Фосс слушал.

Ноги топали по пыли. Мужчины раскрасили тела теплыми цветами земли, которую познали тотем за тотемом и которая наконец одержала победу над холодной, туманной страной звезд. Плясали дружественные духи, победившие ужасных духов тьмы. Вернулись звери в мягких шкурах и перьях. Они отплясывали, внося свой вклад в жизнь. Пыль под ногами была горяча.

Фосс их слышал. Он уже не мог поворачивать голову больше чем на дюйм или на два, поэтому ничего не видел, зато чуял исходившее от подмышек зловоние. Черные тела сочились по́том из каждой поры.

Затем он услышал первый крик, услышал бряцанье цепей и понял.

В ночи черные принялись убивать лошадей и мулов белых людей, ведь теперь это было их право. Изможденные животные не могли подняться и тщетно перебирали охромевшими передними ногами. Некоторые нелепо заваливались на бок. В свете костров глаза их сверкали от страха. Ноздри их замерли. Лилась кровь. Те животные, что почуяли кровь и пока не пострадали, вопили куда страшнее тех, кто уже умирал. Языки вываливались наружу. Хотя мулы кричали меньше, отчаяние их было глубже, как у больших пойманных рыб, скачущих и корчащихся на берегу реки. Под конец и их глаза остекленели.

Фосс ничего этого не видел, однако в определенный момент ему показалось, что копье проткнуло его собственную шкуру, и он закричал, издав вопль ссохшимся горлом и узкой кожистой лентой языка. Он кричал за всех страдающих.

О, Господи, дай ему сил это вынести!

Вскоре ночь заполнили потроха умирающих животных, хлынувшие из вскрытых глянцево-зеленоватых пещер их животов. Опьяневшие от зловонных запахов черные носились между туш, вырывая красную блестящую печень и отрубая шершавые языки.

Не успела кровь высохнуть на руках, как черные принялись обжираться и в самом скором времени уже обсасывали обуглившиеся кости, откашливали куски обгорелых шкур, которые встали им поперек горла. В общем-то, пир выдался скудным, зато животы у всех буквально лопались. Если прощения они не заслуживали, то проклятием для них была сама их убогая жизнь.

Фосс слышал, как черные облизывают пальцы, погружаясь в тишину — все глубже и глубже, все ближе к кострам, едва не валясь в угли, рискуя опалить собственные шкуры.

Что касается его самого, то примерно в это время в лицо ему подул прохладный ветер грез, и казалось, что он сможет вырваться из чистилища, в которое угодил. Щеки над поредевшей бородой стали мягкими и незнакомыми. Холеный славный мерин стоял рядом и терся носом о переднюю ногу, тихонько звякая сбруей, которая смолкла, стоило Фоссу взобраться в седло. Он поскакал прочь, не оглядываясь на прошлое, столь велика была его уверенность в будущем.