Фостер

Отметая наветы буржуазной пропаганды, Фостер заявлял, что Советский Союз никогда не пойдет войной на США, что он заинтересован, как и все прогрессивное человечество, во всеобщем мире. Что же касается компартии, то она считает одной из своих первостепенных задач бороться за права американских трудящихся, за повышение их жизненного уровня и за предотвращение новой мировой войны.

Документ, представленный Фостером суду, был опубликован отдельной брошюрой и широко распространен по всей стране. Мысли, изложенные в нем, были параллельно развиты Фостером в книге «Закат мирового капитализма», опубликованной в том же 1949 году в дни процесса на Фоли-сквер.

«Наши враги утверждают, — говорит Фостер в этой книге, — что мы, коммунисты, намереваемся свергнуть правительство Соединенных Штатов силой. Это наглая ложь, и они сами это знают. Глупо называть нашу программу программой насилия. Проявления насилия, имеющие место при демократическом движении народа к социализму, неизбежно исходят только от реакционных капиталистов, которые, как и всякий отживший свой век господствующий класс, пытаются помешать приходу нового общественного строя путем создания фашистских режимов и применения вооруженной силы против народных масс. Вот в чем, коротко говоря, заключается истина по вопросу о насилии в классовой борьбе. Другая истина, имеющая еще более важное значение, состоит в том, что ни в одной стране пробудившиеся народы не допустят, чтоб господствующий класс путем насилия преградил им путь к социализму. Как пе раз уже доказывала история, там, где их лишают возможности бороться демократическими методами, они будут сражаться. Гитлер мог бы рассказать кое-что о том, как поступают возмущенные демократические народы. У народа нельзя отнять права на революцию».

Фостер берет под обстрел излюбленного конька реакционной пропаганды — обвинение в адрес коммунистов в том, что они являются «иностранными агентами». Эти обвинения капиталисты перепевали на разные лады на протяжении десятилетий, надеясь восстановить против коммунистов политически неграмотных людей. «Как и все коммунисты, — гневно пишет Фостер, — я отвергаю это лживое обвинение. Нет организации, более преданной интересам рабочих и всего американского народа, чем коммунистическая партия. Как я уже указывал, вся история коммунистической партии является историей непрерывной борьбы за интересы рабочих, негритянского народа и всей нации. Требуя установления в Соединенных Штатах социалистического строя, наша партия выражает высшие интересы подавляющего большинства американского народа… Поэтому обвинения в том, что мы якобы являемся «иностранными агентами», вызывает у меня лишь презрение, тем более что они исходят от реакционеров, которые живут эксплуатацией американского народа и основным принципом которых является распродажа достояния нации ради собственных узкоклассовых интересов».

Мужественная защита компартии, которую проводил тяжело больной Фостер, находясь под неусыпным наблюдением полиции, и борьба против вздорных обвинений, которую вели его товарищи — члены Национального комитета, брошенные на скамью подсудимых, — привлекала внимание прогрессивной общественности всего мира, требовавшей прекращения позорного судилища на Фоли-сквер. Но американские поборники «холодной войны» ожидали от суда примерного наказания руководителей компартии, и судья Медина, крупный делец и верный слуга своих господ, не делал секрета из того, что он с «честью» выполнит порученную ему миссию…

Процесс проходил в условиях невиданного даже для США давления на обвиняемых и их защиту. Печать ежедневно сообщала все новые и новые «разоблачения» о кознях «красных», требуя над ними суровой расправы. Судебное здание на Фоли-сквер было окружено сотнями полицейских и агентов ФБР. Суд заседал в небольшом и тесном помещении, вмещавшем всего лишь несколько десятков человек. В зал пускали только реакционных журналистов и полицейских. Власти боялись даже на пушечный выстрел подпустить к зданию суда трудящихся.

Обвинение выставило 13 свидетелей, которые должны были подтвердить обоснованность инкриминируемых подсудимым преступлений. Кто же они, свидетели обвинения? Четверо, сообщает знаменитый английский юрист Д. Н. Притт, были ренегаты, ранее состоявшие в коммунистической партии. Семеро других — политические осведомители, а двое работали специальными агентами ФБР. Один из ренегатов уже был до этого платным профессиональным антикоммунистическим свидетелем. Свидетель из числа подосланных в коммунистическую партию во время перекрестного допроса признал, что он вовлек в нее родственника жены и двух двоюродных братьев, чтобы выдать их Федеральному бюро расследований. Другой свидетель обвинения признал, что он проделал то же самое со своим шурином, но, вместо того чтобы действительно вовлечь его в партию методом убеждения, он просто подделал его подпись на заявлении о вступлении.