Фотофиниш

Аллейн повел его в дальний угол библиотеки, к почти невидимому концу верхней полки.

— Она стояла вон там, — сказал он, указав на свободный промежуток между книгами. — Я едва до нее дотянулся.

— Мне для этого потребовалась бы стремянка, — сказал мистер Реес. Он надел массивные очки и присмотрелся. — Здесь очень плохое освещение, — сказал он. — Архитектор должен был это заметить.

Аллейн включил свет.

— Благодарю вас. Я хотел бы взглянуть на книгу, когда вы с ней закончите. Полагаю, она имеет какое-то отношение к этой семейной вражде или вендетте, или что ее там так сильно беспокоило?

— Да, я бы сказал, что имеет.

— Странно, что она никогда не показывала ее мне. Может быть, потому, что она написана по-итальянски. Мне бы показалось закономерным, если бы она показала ее мне, — медленно проговорил он. — Мне кажется, она бы посчитала, что это придает вес ее теории. Интересно, как она попала к ней? Книга очень потрепанная. Может быть, подержанная.

— Вы заметили имя на форзаце? М. В. Росси?

— Росси? Росси! — повторил он. — Но ведь она упоминала это имя. В тех редких случаях, когда использовала какие-то имена. Я помню, однажды она сказала: жаль, что мое имя напоминает это. Мне это показалось большим преувеличением, но она, кажется, относилась к этому вполне серьезно. Обычно она просто говорила о nemico — то есть о враге.

— Может быть, книга ей все-таки не принадлежала.

— Ну, она уж точно не моя, — ровным голосом сказал он.

— Когда-то — думаю, изначально — она была собственностью «врага». Вряд ли она сама ее купила.

— Конечно же нет, — решительно сказал мистер Реес. — Значит, она стояла там, наверху? А в компании каких книг?

Аллейн снял с полки четыре соседних тома. Одна книга, биография под названием La Voce[73], была написана по-итальянски, и от корки до корки состояла из неизменных восторгов в отношении Соммиты. Она была проиллюстрирована фотографиями, начиная от маленькой девочки с толстыми ножками, обильно украшенной оборками, локонами и ленточками, сердито смотрящей с колен La Zia Julia[74] (согласно подписи под снимком), и заканчивая Соммитой, которой публика аплодирует стоя после великолепного исполнения «Фауста».

— Ах да, — сказал мистер Реес. — Биография. Я все собирался ее прочесть. Она издавалась три раза. А остальные?

Одна книга на английском, другая на итальянском языке — два романа, оба с сильным романтическим уклоном. Это были подарки Соммите, с многословными дарственными надписями от почитателей.

— Автобиография там? — спросил мистер Реес. — Она была чертовски важна для меня. Да, сэр. Чертовски важна.

Эту информацию мистер Реес выдал в свойственной ему манере: прямо и открыто, словно цитировал биржевую сводку. Впервые он определенно заговорил как американец.

— Уверен, что это так, — сказал Аллейн.

— У меня так и не дошли руки прочесть ее целиком, — признался мистер Реес, и словно немного приободрился. — В конце концов, — подчеркнул он, — она ведь не сама ее писала. Но важно было не это, а внимание.

— Конечно. Похоже, этот угол был отведен под ее собственные книги?

— Мне кажется, теперь я припоминаю, что она что-то говорила про то, что ей нужно место для ее книг. Ей не нравилось, как они смотрятся в ее спальне. Они там были не к месту.

— Думаете, она поставила их сюда сама?

Мистер Реес снял очки и посмотрел на Аллейна так, как будто тот спятил.

— Белла? — переспросил он. — На верхнюю полку? Со стремянки?

— Нет, конечно. Я сказал глупость. Простите.

— Она, наверное, велела Марии сделать это.

— А, кстати! Не знаю, сказал ли вам об этом мистер Хэйзелмир… — Аллейн взглянул на инспектора, который отрицательно качнул головой. — Может быть, нам следует?..

— Да, верно, сэр, — сказал Хэйзелмир. — Конечно, следует. — Он обратился к мистеру Реесу. — Насколько я понимаю, сэр, мисс Мария Беннини выразила желание обмыть тело, а мистер Аллейн указал на то, что до тщательного осмотра все должно оставаться как есть. Осмотр произведен. Так что, если вы считаете это приемлемым, мы сообщим мисс Беннини, и в установленном порядке…

— Да, да. Скажите ей, — отозвался мистер Реес нетвердым голосом. Он взглянул на Аллейна почти умоляюще. — А что потом?

Аллейн объяснил, как увезут тело.

— Наверное, они приедут к озеру только в сумерках или даже позже, — сказал он. — Катер будет наготове.

— Я хочу, чтобы меня держали в курсе.

Аллейн и Хэйзелмир одновременно ответили:

— Конечно, сэр.

— Я… — он пытался подобрать слова, — я ее провожу. Это самое меньшее, что я могу сделать. Если бы я не привез ее в этот дом… — Он отвернулся и невидящим взглядом посмотрел на книги. Аллейн поставил их обратно на полку. — Я не знаком с правилами полицейского делопроизводства в Новой Зеландии, — сказал мистер Реес. — Насколько я понимаю, они больше похожи на британские, чем на американские. Возможно, в данный момент неуместно спрашивать, собираетесь ли вы арестовать кого-либо в обозримом будущем.

Хэйзелмир снова взглянул на Аллейна, но тот молчал.