Фотограф

Суперинтендант нахмурился и нехотя кивнул.

– Да, видеозапись, сделанная случайным прохожим, есть…

Я выключил телевизор и, откинувшись на диване, закурил сигарету. Руки, почему-то, дрожали, словно это я сбросил Пятую с этого моста и еще снял видео, как она летит вниз и разбивает свою голову об грязный асфальт. И почему-то внутри зрела уверенность, что я все-таки приложил к этому руку. Пусть и несознательно.

– Да. Твоя вина в этом есть.

Я повернулся в сторону окна и увидел, что Он, как и прежде, сидит в кресле, закинув ногу на ногу. В правой руке бокал с коньяком, левая отстукивает пальцами какой-то зловещий ритм. Он давно меня не посещал, поэтому я невольно поморщился, когда душу обдало морозом. Поднявшись с дивана, я отправился на кухню за пивом, а когда вернулся, увидел, что Его поза в кресле не поменялась вообще. Что же Он, черт возьми, такое?

– У меня ощущение, что я виноват в этом, – буркнул я, возвращаясь на диван. Ледяное пиво приятно обожгло небо. В нем не было того гребаного мороза, которым Он жег меня. Только живительная прохлада.

– Помнишь, Я говорил тебе, что те души, которые ты не будешь изменять, рано или поздно скатятся в тьму?

– Припоминаю, – кивнул я, делая еще один глоток пива. Он это заметил и недовольно хмыкнул.

– Не стоит сейчас напиваться в говно, Мой омерзительный человечек. Прояви хоть немного вежливости, ибо повторять Я не намерен.

– Прости. Это всё как-то странно…

– Ничего странного здесь нет. Ты сделал её фото, оскорбился тем, сколько в ней тьмы, и отказался эту тьму убрать. Поэтому тьма в её душе прогрессировала, и в итоге случилось ЭТО, – Он ехидно усмехнулся и приложился к бокалу с коньяком. Потом в Его голосе возникло странное тепло. – Но Я рад другому.

– Чему же? – поморщился я, закуривая сигарету и выпуская в Его сторону колечко дыма.

– Ты прогрессируешь. Та девица в галерее – это нечто, – улыбнулся Он, и от этой улыбки заныли зубы. – Да, Вив Мне все рассказала.

– Почему я не удивлен?

– Потому что Вив, как и ты, Мой помощник. Но Я отвлекся от главной темы, – голос посерьезнел, и в нем возникли металлические нотки. – Если ты не будешь менять портреты тех, кого фотографируешь, то рано или поздно тьма завладеет ими и случится что-то неприятное. Например, кто-то упадет с моста и расшибет свою прелестную головку об асфальт.

– Неуместное время для шуток.

– А Я не шутил, – буркнул Он. – Я предупредил. Если тебе Мое предупреждение непонятно, то спроси Вив. Я не в настроении, чтобы объяснять тебе очевидные вещи.

– Непременно. Если Вив соизволит меня посетить, и я не забуду к тому моменту обо всей этой хуйне, – съязвил я, заставив Его рассмеяться холодным и колючим смехом. Мой телефон вдруг пискнул, оповещая о сообщении, что не укрылось от Его внимания.

– Не буду отвлекать творца от работы, – произнес Он, поднимаясь с кресла. Я кивнул, на миг отвернулся, а когда снова посмотрел на кресло, оно было пустым. Только пустой стакан стоял с ним рядом, да воздух звенел от холода, как было всегда после Его визитов.

Хмыкнув, я взял телефон и открыл сообщение, после чего улыбнулся. Сообщениям от Четырнадцатой нельзя было не улыбаться. Они сочились странным теплом, что моментально согревало даже мою обосранную душу.

«Привет. Читала сейчас репортаж о тебе и твоей выставке в «Черной канарейке». И, не поверишь, конечно, но я сразу подумала о тебе. Может, ты найдешь время для прогулки и сделаешь мне тот портрет?».

«Привет. Сделаю, не переживай. Я был немного занят, но проветриться не помешает», – быстро набрал я на экранной клавиатуре. – «Когда тебе удобно?».

«Если получится сегодня, то было бы здорово. У меня как раз выходной, и можно прогуляться».

«Отлично. Давай встретимся у входа в парк, где мы прошлый раз гуляли, через час».

«Здорово. Спасибо. До встречи».

Я улыбнулся, увидев, что она поставила краснеющий от смущения смайлик, и, убрав телефон в сторону, вздохнул и посмотрел на лежащий на столе фотоаппарат. Он понемногу начинал жечь душу льдом, прося свежую порцию говнины, но во мне, что дико странно, боролся обычный похуизм и нежелание делать портрет Четырнадцатой. Однако, я обещал, и если обещал, то обещаниями обычно не разбрасывался. Допив пиво и смяв банку, я мотнул головой и отправился в ванную комнату готовиться к встрече. Какому клиенту понравится, если фотограф придет на съемку, воняя пивом, как злостный алкаш?

– Привет, – сказала Четырнадцатая, когда я подошел к ней у входа в парк. Она взглянула на детские часы с Микки Маусом и картинно поцокала язычком. – Ты опоздал.

– Ну, это не свидание и не коммерческая съемка, – пожал я плечами. – Плюс вагон застрял в тоннеле и стоял там битых полчаса. Моей вины тут нет, милая.

– Я шучу, – рассмеялась она и, взяв меня под руку, повела ко входу в парк. Я не вырывался. Мне нравилось к ней прикасаться. И это тоже было странно. – Знаешь, я набиралась смелости попросить тебя о съемки две недели.