Фотограф

– Ты странный. До одури странный, ебнутый тип, – вздохнула Вив. – Ты мог бы весь мир склонить к своим ногам.

– И зачем мне это? Зачем мне все эти лицемерные ебала, смотрящие мне в рот и рукоплескающие даже откровенной хуйне, которая вырывается из него? Я ненавижу лицемерие и обман, Вив. Нахуй все это. Я за честность. А деньги… Да я лучше Уилфриду куплю огромную картонную коробку из-под холодильника, чтобы он научился срать на улице. Ну или отведу его к стоматологу, пока он не начал своими зубами стены задевать. Я видел, как деньги меняют людей. Видел, как наполняют их говниной и толкают к тому, что даже омерзительным назвать трудно. Я хочу быть свободным от этого. Хочу пить дешевое пиво, когда обрабатываю фото. Хочу жрать пиццу из круглосуточного магазинчика снизу, хочу ездить в метро, где настоящих людей больше, чем тех, кто деньгами жопу вытирает. Я настоящий. И хочу остаться настоящим.

– Ты безумный ебанько, – хмыкнула Вив, когда я закончил и, поднявшись с дивана, подошел к окну. – Наверное, поэтому меня к тебе тянет, и до сих пор не послала тебя нахуй.

– Хотелось, наверное? – съязвил я и, поймав пустой стакан, который она бросила в меня, погрозил ей пальцем. – Заканчивай бить мою посуду.

– О, прости, – она гадко улыбнулась и, схватив полупустую банку пива, швырнула её в меня.

– Невероятно, – хмыкнул я, смотря, как по моей груди стекает пиво. Вытершись майкой, я швырнул её в сторону и вернулся к Вив. – Слушай, хотел спросить…

– Видела ли я тех, чьи портреты изменяла? – спросила она и улыбнулась, увидев на моем лице удивление. – Конечно, видела. Иногда они попадаются мне. Проходят мимо, мелькают в толпе, спрашивают сигарету или автограф, если узнают во мне того знаменитого фотографа из ящика.

– И они тебя не помнят?

– Не помнят. Да и я их помню смутно. Но как только мы встречаемся, сердце немного колет льдом, как бы намекая, кто стоит передо мной. Я не помню их имена, не помню их историй, не помню ничего, кроме измененного лица. Ты все думаешь о той девушке?

– Ага, – честно признался я. Но Вив не вспылила. Она понимающе хмыкнула, потом похлопала ладонью по дивану и, когда я лег, принялась почесывать мою голову. Знала, как мне это нравится, а я не сопротивлялся. Потому что, Вив, не считая Четырнадцатой, была единственной, чьи прикосновения не были мне противны.

– Ты не сможешь её забыть. Хотела бы соврать, но не могу. Видишь ли, я тоже не терплю пиздеж. Использую его лишь в тех случаях, когда это жизненно необходимо.

– Когда клиент, с которым ты трахнулась, спрашивает, понравилось ли тебе, но деньги за съемку еще не заплатил? – съязвил я, заставив её рассмеяться.

– Типа того, – Вив на миг задумалась, закусила по привычке губу, но замурлыкала, когда я отстранился и ласково поцеловал её сосок. – Я до сих пор помню Микаэля. Помню потому, что я не изменила его душу и жизнь. Иногда я радуюсь, что воспоминания о нем вытесняют этот ебучий лед, а иногда грущу, что больше никогда не почувствую жар его губ. Ты тоже будешь помнить эту девушку. Как её зовут, напомни?

– Четырнадцатая.

– Шутишь? – нахмурилась она, но, когда я покачал головой, пожала плечами.

– Я не помню имен, поэтому придумал фишку с номерами.

– Удобно, – улыбнулась Вив. – Но её ты один хрен будешь помнить, потому что не изменил её душу.

– Вив.

– М?

– Когда ты осталась у меня первый раз, то, уходя, сказала, что мы больше не увидимся.

– Я наврала.

– Почему?

– Не знаю, – она вздохнула и потянулась за бутылкой виски. – Меня к тебе тянуло. Плюс мы оба работаем на Него.

– Как это случилось?

– Что? Как я с Ним познакомилась? – удивилась она. Но, закурив сигарету, мотнула головой. – Тебе не надо это знать.

– А если я хочу знать?

– Я скажу, что ты надоедливый пиздюк, – огрызнулась Вив и, улыбнувшись, взъерошила мои волосы. – Когда-нибудь расскажу. Чего ты лыбишься?

– Просто ты очень красивая сейчас.

– Сейчас?

– Сейчас особенно, – поправился я. – Можно я тебя сфотографирую?

– Сдурел?!

– Нет. Я хочу твой портрет в свою коллекцию.

Вив внимательно на меня посмотрела, закусила губу и, словно нехотя, помотала головой.

– Почему?

– Нельзя. Ты не сможешь изменить мою душу, как ни старайся. Мы работаем на Него, если ты забыл, и мы принадлежим Ему.

– Ты уже пробовала, да?

– Да, – кивнула Вив и, откинув голову, ткнула в широкий шрам на шее. – И меня наказали. Нельзя фотографировать других. Повезло, что Он был в хорошем настроении. Другим не так повезло, как мне.

– Ты про тех троих?

– Ага, – она поежилась от воспоминаний, а потом прильнула ко мне, дрожа всем телом. – Не пытайся. Никто не знает, будет ли Он в настроении.

– Слоны сдохли, Вив. Ты обо мне заботишься? – рассмеялся я, но Вив шутку не поддержала.

– Конечно, дурья твоя башка. Для тебя это ебаные шуточки?! Все реально и серьезно. Я отделалась шрамом, а одному из той троицы Он оторвал руки, ноги, потом голову. Я не хочу, чтобы с тобой это сделали.

– Прости.