Фотограф

– Да. Прежние твои деяния диктовались исключительно эгоизмом.

Я задумчиво кивнул, соглашаясь с ним. Он был прав.

– Ты настолько погряз в своем горе, что ничего не замечал кроме этого. Топил свою душу в алкоголе, боли и наркотиках. И когда ты перешел черту, Я оказался рядом.

– Да. Я помню ту встречу, – фыркнул я. – Ебаный мистер Вилки до сих пор пытается получить деньги за химчистку своего пиджака от моей блевотины.

– Ты продолжишь кормить его обещаниями? – лукаво улыбнулся Он. Я кивнул.

– Ага. Нахуй мистера Вилки.

– Это не так страшно, как твой эгоизм. Отрадно видеть, что ты начал меняться, пусть для этого пришлось организовать вашу встречу… – Он рассмеялся, когда увидел мое вытянутое лицо. – Не ожидал? Ты думал, Джейн случайно столкнулась с тобой?

– Кто?

– Четырнадцатая.

– А… Да. Но это был Ты, – я закурил сигарету и, сев на диван, обхватил руками голову. Я всегда так делал, когда мыслей было слишком много.

– Это был Я, Адриан. За многими вещами стою Я. И если вижу, что человеку нужна помощь, чтобы сделать выбор, Я помогаю ему в этом.

– Выбор?

– Да. Выбор. Продолжить свое падение во тьму, которую ты называешь говниной, или начать заботиться не только о себе, но и о других, – Он пригубил коньяк, вздохнул и легонько постучал ногтем по бокалу. – Через это все проходят. Ты, Вив, другие… Каждый должен отринуть тьму, чтобы продолжать работать на Меня.

– А если бы я… – я не договорил. Желудок скакнул к горлу, и меня затошнило. Он дождался, когда я закончу хватать ртом воздух, и кивнул.

– Да. Тебя бы не стало. Но для счастливого финала тебе осталось только примириться с собой.

– О чем Ты, черт возьми, говоришь? – взвился я. – Что мне еще надо для Тебя сделать, чтобы Ты отвязался? Давай, рви мою кожу своим гребаным шнуром, сдирай кожу, раз так хочется!

– Жизнь не всегда жестока. Вы сами, Мои любимые омерзительные человечки, делаете Меня жестоким, – вздохнул Он. – На самом деле ты сам желал этой боли, жестокости и льда, который бы тебя морозил. Ты так себя и не простил за то, что случилось с тобой и Сэм.

– Я не знаю, смогу ли простить себя, – честно ответил я, делая глоток пива. Затем, посмотрев на Него, грустно улыбнулся. Он поднялся из кресла, подошел ко мне и присел рядом. Я вздрогнул, когда Он прикоснулся рукой к моему плечу, и сжал зубы. Слезы просились наружу. Опять. Снова.

– Возможно, Я помогу тебе в этом, – задумчиво протянул Он и, встав с дивана, потянул меня за собой. – Пошли.

– Куда? – нахмурился я, но Он прижал указательный палец к тому месту, где должны были быть Его губы.

И вдруг комната исчезла в ослепительно белой вспышке. Такой белой и яркой, что я застонал и закрыл глаза. А когда глаза привыкли к свету, я невольно изумился, увидев, где нахожусь.

Место было похоже на безразмерную белую комнату. В ней не было мебели, не было дверей и окон, но воздух был легким и сладким, сердце спокойно билось, в кои-то веки, не испытывая боли от гребаного холода. Может, это были Небеса? А может, Ад?

– Адриан? – сердце, спокойно бившееся до этого момента, замерло, а потом сорвалось в галоп, когда я услышал голос. Голос, который отчаялся когда-либо услышать.

– Сэм? – я прикрыл глаза ладонью, чтобы разглядеть того, кто шел ко мне. А когда я наконец-то разглядел идущего, то не мог сдержать болезненного стона. Потому что ко мне и впрямь шла Сэм. Моя Сэм. Такая же красивая, как за минуту до гребаной автокатастрофы, унесшей её жизнь.

Когда она подошла ко мне, я упал на колени и, открыв рот, уставился на нее. Сэм засмеялась, опустилась рядом со мной и тут же взъерошила мои волосы, из-за чего по моей спине прошелся табун гребаных мурашек. Только Сэм умела прикасаться так, что я с ума сходил от удовольствия. И сейчас она сидела рядом и смотрела на меня. Моя Сэм.

Она ничуть не изменилась. Та же сногсшибательная улыбка, те же блестящие длинные волосы и медовые глаза, в которых водил хоровод миллион ярких звезд. Я прижал её руку к своим губам и истерично засмеялся. Сэм грустно на меня посмотрела и вздохнула, когда я прижался к её груди.

– Мне так тебя не хватает… – пробубнил я глухо, не рискуя поднять на неё глаза. Я боялся, что она исчезнет, а я вновь вернусь в свою гребаную квартирку, воняющую носками и пивом. В квартирку, где в кресле у окна сидит не Сэм, а Он…

– И мне тебя не хватает, Ади, – улыбнулась она, поглаживая меня по голове. Что-то в моей душе напряглось, а потом лопнуло, обдав сердце прохладой. Я закусил губу до крови, когда понял, что плачу и не могу остановиться.

– Сэм… прости меня. Прости за то, что был таким обмудком, – прошептал я, глядя ей в глаза. Сэм снова улыбнулась. Только теперь грустно.

– Не мое прощение тебе нужно, Ади. Ты сам себя должен простить.

– Я не могу… – покачал я головой, держа её руки в своих руках. Я все отдал бы, чтобы этот миг никогда не заканчивался, но время, отведенное мне на встречу с Сэм, таяло. Я видел, как белый цвет становится серым, видел, как белый свет тускнеет. Видел, как бледнеет Сэм. – Не уходи. Пожалуйста. Не бросай меня.