Фотографирование осени

бегать от военкомата не надо. Один служил, да не вернулся.

Убили. Один служил, да пришёл психом. Один бегал от воен-

ных, да его поймали, но он обманул их и сбежал. А врать не лю-

бит. Нет, нет, мне этого ничего не надо. И мама плакать из-за

этого не будет. Хорошо у нас жить. А вот если бы в Израиле…

Ракушка

Вот простая радость — раковина морская. Приложишь её

к своему уху — шумит в ней море. Такая простая история, что

можно её и не рассказывать. Ракушка когда-то была в море,

была красивой утопленницей, горько плакала. Хотелось ей

быть снова живой.

Странная была история. Очень смешно она утонула. Как-

то была на корабле с любимым, и говорит ему: а теперь я ки-

нусь в море, а ты меня спасай. Он говорит: давай, не поверил.

Она и кинулась. Он не стал спасать её, забыл, наверно. И рако-

вина теперь грустит, зовёт море. И от этой её грусти тебе ра-

дость.

Правда

Вот зачем я это написала, могу сказать, не таясь. Прямо, в

полный голос могу заявить. Сначала-то и сама не понимала,

зачем это всё. Но вот только что, только что вот поняла. Уйду я

в манящие дали, и всё. Вам всё равно, конечно, вы тоже уйдёте.

А кто-то и расстроится. Но я точно уйду, стопроцентно. Вот для

того чтобы меня немножечко вспоминали, это всё. Для этого.

Ещё немного осени

Конец октября в электричке

В самую грустную пору осени — в конце октября — ехать

на электричке, почти совсем пустой вагон, на скамейках спят

пассажиры, иногда проходят по вагону железнодорожники в

оранжевой форме. Кто-то сзади грызёт семечки, но не выплё-

вывает очистки, а складывает в пустую пачку от сигарет. За ок-

ном темнеет, но ещё видно осенние беззащитные деревья,

сухую траву, провода над железной дорогой. Самая тоска, в это

время неважно, куда ехать, но лучше всего ехать. Сидеть дома

плохо, ещё хуже, чем ехать — как же нам увидеть ещё немного

осени?

Книга и лес

Однажды осенью мы ехали на машине. Водитель был в

ударе, он разгонялся всё быстрее и быстрее, мы ехали и видели

дорогу, по которой едем. На дорогу смотреть приятно почти

всегда. Но ещё лучше было смотреть на то, что находится по

краям от дороги, на смешанный лес. Была золотая осень. Все

мы знаем, что это такое, это самая красивая осень. Когда зелё-

ные ели стоят вперемешку с жёлтыми берёзами и красными

осинами, то ты просто не можешь оторваться от вида за окном,

у дороги. Меня спрашивали о чём-то, водитель шутил и смеял-

ся, музыка в его машине громко играла, но мне было не до того.

Только что мы проехали мимо одного человека. Он сидел на

опушке леса на табуретке и читал какую-то книгу. Что можно

читать в таком месте?

Почти что ива

Есть интересное дерево, название которого я не знаю, по-

тому что увидеть его вблизи мне пока что не удавалось. Всё

время я его видела из окна автобуса, зато в больших количе-

ствах. Дерево похоже на иву, может быть, это и есть ива, только

какого-то другого, незнакомого мне сорта. Оно растёт на обо-

чинах дорог, так же, как растёт обыкновенная ива. Она так же

похожа на иву, из одного места на земле выходят несколько

стволов. Но осенью у обычной ивы уже ничего не остаётся,

кроме листьев. Потом они облетают, конечно. Но сначала ниче-

го нет. Все вербы или сломали за неделю до Пасхи, или они уже

давно распустились и прошли свой жизненный цикл. А это де-

рево стоит как будто бы всё в вате. На ветках у него что-то бе-

лое, какие-то клочки. Это и наводит на мысль, что когда-то тут

была верба. Мне всё время хотелось выйти из автобуса, по-

смотреть, что это за дерево, но всегда было некогда, приходи-

лось ехать дальше.

Осеннее письмо

Самое странное — получать письма осенью. Я говорю про

письма, которых ты не ждёшь. Например, ещё в самом начале

весны вы расстались с любимым человеком, разъехались в

разные города, а кто-то, может быть, поехал в деревню. И вот

выходишь в свой пустой осенний сад, даже не в сад, а просто

стоишь под навесом и смотришь на мокрые деревья, только

что прошёл дождь, по небу летит чёрная ворона, и тебе вспо-

минаются разные хорошие вещи. Ты смотришь на черноплод-

ную рябину, всю в красных листьях, смотришь на мокрый ствол

яблони, на самой верхушке ещё висит яблоко. Изо рта идёт пар,

хотя на улице даже выше ноля градусов. Кажется, если посмот-

реть ещё немного на эту осень, то упадёшь на землю, и станешь

травой, станешь смотреть на небо до тех пор, пока не пойдёт

снег, и не скроет тебя до весны. А весной — известно, что про-

исходит с травой каждую весну. Её остатки сгребают граблями

и жгут в кострах. Но до этого не доходит, ты не становишься

травой, не получается, а всего лишь возвращаешься домой. Это

довольно просто — открываешь дверь, переступаешь порог —

и ты дома. И тут приходит письмо, от которого ты как будто

перестаёшь дышать, но на самом деле дышишь. Всё оттого, что

твой любимый вспомнил о тебе, написал письмо, и ты читаешь

и читаешь его несколько раз, до тех пор, пока не заслезятся

глаза. Но потом ты всё же ложишься на спину и так лежишь до

вечера. Правда, не на землю, а на свою кровать, дома. Вечером

приходят люди, включают свет, и ты смущённо встаёшь. Ещё