Фотостудия Таккуда

Они поели – для Чеби это был поздний завтрак, а для бабули из Мокпхо – ранний обед – и вышли из дома. За плечами у них висели огромные кузовки, наполненные раковинами моллюсков, которые хозяйка насобирала за целый год. Вопреки преклонному возрасту – старушке было уже далеко за восемьдесят, – она шла с идеально ровной осанкой и ни на шаг не отставала от Чеби. Все полчаса, пока они двигались к месту собрания ныряльщиц, к ним присоединялись другие хэнё с такой же ношей.

– Дя, мож, вы видели, растуть ли на побережье водоросли? – спросила низким голосом одна из ныряльщиц.

Это была женщина чуть старше пятидесяти, с высокими скулами и цепким взглядом; завитые волосы отливали рыжиной.

– Нету их. Море стало теплеть. Мож, есть на глубине?

– Нету. Я испереживалася вся, как мы теперича будем зарабатывать.

Водоросли, которые нельзя было собирать зимой, начинали добывать с марта. Однако, несмотря на то что уже наступила середина февраля, они все никак не начинали расти, что сильно беспокоило ныряльщиц. Обычно заработок женщин напрямую зависел от погоды – при слишком высоких волнах они не могли работать. Но еще хуже, если в море не было наживы, тогда они впустую тратили время и силы.

– Надобно молиться за хороший улов на празднике, – сказала ныряльщица.

Как только они открыли дверь здания, где обычно проходили собрания хэнё, Чеби окутал запах водорослей. Здесь собрались все ныряльщицы деревни – двадцать с небольшим. Они были готовы к предстоящей работе. Внутри дома обнаружились еще три комнаты, в каждой находились хэнё. Они напоминали Чеби осьминогов, забившихся в небольшие подводные пещеры. Следуя за бабулей из Мокпхо, девушка прошла в узкую комнатку. Ныряльщицам, которые находились там, пришлось потесниться.

– Все знають, чаво делать? Так вперед, за работу! – провозгласила старшая ныряльщица, и работа закипела.

В каждой комнате женщины брали плотную бумагу, выделанную по традиционному рецепту, и складывали ее, чтобы на поверхности появились изломы. Бумага была оранжевая, окрашенная красителем из хурмы. Один человек сворачивал лист, связывал сверху и снизу и предавал следующей. Та вкладывала внутрь раковины, отбирая самые некрасивые. Следующая ныряльщица, получив бумажную трубу, аккуратно зашивала ее длинным кусочком водорослей. Их специально нарезали тонко, чтобы вдеть в игольное ушко. Чеби было поручено прикреплять сверху бумажного конвертика, напоминавшего сосиску, кусочки раковин другого моллюска. В каждом из них было проделано два отверстия, через которые девушка продевала иглу и таким образом пришивала к бумаге.

Компания, сидевшая в гостиной, делала еще больший конверт. Размерами и формой он напоминал огромный воздушный шар, который иногда используют в рекламе. Внутрь ныряльщицы поместили раковины и зашили по периметру нитями водорослей. Чтобы конверт не лопнул, они держали его, встав к нему спинами. Затем еще одна ныряльщица аккуратно загибала край сверху вниз, две другие сшивали водорослями снизу крест-накрест, чтобы сохранить форму. Потом они стали соединять шар с другими шестью или семью бумажными конвертами, напоминающими сосиски. Через несколько часов творение ныряльщиц было готово. Получился осьминог размером с небольшую конуру. Сверху были пришиты две полоски водорослей, напоминавшие лямки рюкзака. Когда начнется праздник, Чеби должна будет надеть творение на плечи и войти в море.

Неужели мне придется тащить его на себе? Я же просто утону! —

слова так и рвались наружу, но девушка проглотила их.

Закончив работу, все ныряльщицы вышли в гостиную и встали перед копией осьминога. Каждая поклонилась, сложила руки и принялась молиться. Чеби же лишь опустила взгляд вниз.

Согён же впервые за долгое время наслаждался отдыхом в фотостудии. Сделал себе кофе и, напевая под нос, перевешивал фотографии на первом этаже. Утром ему доставили посылку с рамкой, сделанной на заказ, чтобы туда вместилась панорама скал. Рядом с этой фотографией красиво смотрелся снимок камня, на поверхности которого были разбросаны черные точки – настоящая абстракция. Фотографии семьи Ёны, взбирающейся на гору, Согён повесил около лестницы. Нашлось место и для кадра, где разгневанная девочка кричит на заплаканного Хёчжэ. На рамке была наклеена подпись:

Фотограф: Ён Чеби.

Хозяин студии рассмеялся то ли из-за забавной фотографии, то ли из-за гордости за помощницу. Внезапно его отвлек писк телефона, лежащего на столе. На экране высветился незнакомый номер, который начинался с цифр 070. Подумав немного, Согён все же ответил.

– Здравствуйте, это Ли Согён? – спросил кто-то по другую сторону трубки деловым тоном.

– Верно. А вы?..

– Ки Йери, главный редактор журнала «OUR». Звоню вам, чтобы предложить сотрудничество. Не хотели бы сделать фотографии для нашего апрельского номера?