Фотоувеличение (СИ)

- Ты боишься, каждая твоя шутка – крик о помощи, - уверенный, твердый голос брата заставил Тома едва заметно вздрогнуть. - Смеёшься, а на самом деле реветь хочется, ведь так? – мальчишка очень внимательно следил за реакцией близнеца, пытаясь уловить малейшее изменение в эмоциях, которое вывело бы его упрямого братца на чистую воду.

Том молчал.

Мы не можем видеть лица старшего, но хорошо слышим, как он тарабанит пальцами по краю стола, как раз рядом с тем местом, где стоит камера.

- А что мне ещё остаётся делать? – с вызовом. – Ходить и ныть по углам, жалеть себя? Ах, какой я бедный и несчастный, чего это вы все радуетесь, а ну-ка быстро оденьтесь в чёрное и ходите с такими лицами, чтобы сразу все видели – у нас траур. Так что ли? Этого ты от меня хочешь?

- Никто и не говорит, что нужно постоянно об этом думать, но всё держать в себе тоже невозможно.

- Знаешь что, тебе сейчас больше хочется самому высказаться, чем меня выслушать.

- Неправда. Я говорю это, чтобы ты понял – я твой брат, и переживаю за тебя. Ну почему ты такой упрямый? Раньше ты всё мне рассказывал. Если ты утверждаешь, что ничего не изменилось, тогда зачем закрываешься? Если тебе пофиг, то мне нет.

- Чего ты добиваешься? – обречённо выдохнул Том, подозревая, что на этот раз он просто так не отделается. Брат не часто подключал свои способности мастерски расставлять ловушки и загонять в тупик, он делал это в исключительных случаях. Только тогда, когда ему действительно что-то было очень нужно.

- Скажи мне правду.

- Какая еще правда тебе нужна?

- Правда о том, что с тобой происходит. Я хочу знать, что ты чувствуешь.

- Хочешь знать, что я чувствую?

- Да.

- Ничего.

- Врёшь! – выкрикнул Билл. – Неужели так сложно хоть раз в жизни позволить себе побыть слабым?! Неужели…

Оборвав себя на полуслове, мальчишка прикрыл половину лица рукой, чтобы брат не заметил его блестящие от неожиданно нахлынувшей влаги глаза. Но Том уже все увидел.

Едва различимый скрип стула – и вот в кадре появляется старший близнец. Мы видим его очень близко, почти вплотную, но не лицо, а только спину. Он не решается подойти ближе к брату, закрывая нам обзор на некоторое время.

- Ну, чего ты? – ласково прошептал Том, всё-таки присев рядом, и осторожно дотронулся до щеки брата, отзеркалив его позу. Слёзы Билла всегда немного пугали его, но в то же время, казались какими-то трогательными и беззащитными.

- С тобой невозможно серьёзно разговаривать, вот что, - недовольно просипел мальчишка, шмыгая носом, неосознанно ласкаясь о раскрытую ладонь близнеца.

- Не нужно тебе это всё. Зачем?

- Ты реально такой идиот?! - Биллу сейчас отчаянно хотелось нагрубить, а может даже ударить, лишь бы вывести брата хоть на какие-то эмоции.

- А ты сомневался? – ухмылка в ответ.

- Вот, опять, - не выдержав, захныкал брюнет, неопределённо взмахнув в воздухе рукой. - Ты просто издеваешься надо мной, я так скоро совсем свихнусь.

- Ну уж нет, из нас двоих психом являюсь я. Забыл?

- Не смешно ни хрена.

- Зато правда. Ты ведь её хотел?

- А ты скажешь?

- Куда я денусь-то, ты ж кого угодно достанешь. Что именно ты хочешь от меня услышать?

- Ты боишься?

- Раньше боялся. Сейчас я боюсь уже только за вас с мамой.

- Но почему? Неужели тебе настолько наплевать на себя?

- Помнишь, папа часто повторял одну фразу: «Человек должен сам делать свою судьбу, а не плыть по течению, словно говно по водостоку»? Так вот, я с ним согласен. После аварии, когда доктор сказал, что болезнь начала набирать обороты, у меня было два варианта: запереться в комнате до конца своих дней, постоянно думая, что со мной будет в будущем, которого нет, либо показать своей болезни фак и жить дальше, как ни в чём не бывало. Потому что уже ничего не изменится, Билл, потому что времени осталось мало, и мне не хочется тратить его на всякую ерунду, вроде этого нашего с тобой разговора. Я не хочу опухшие от слёз глаза мамы или тебя, отчаянно пытающегося пожалеть меня. Не нужно всего этого. Я выбрал единственно верный для себя путь. И знаешь, сразу стало легче. Страх почти исчез, и если бы ты мне постоянно не напоминал об этом, то я бы с удовольствием забыл о том, что болен. А посмотри на маму - как она преобразилась. Уже почти не плачет, не пьёт успокоительное стаканами. И вроде даже держится. На неё мой метод подействовал. Чем меньше я акцентировал внимание на всём этом, тем меньше она переживала. С тобой, правда, этот приём не прокатил. Ты наоборот накручиваешь себя всё больше и больше, а всему виной твое чрезмерное любопытство.

- Но она по-прежнему переживает, ты просто не всё замечаешь. Она старается не показывать, но на самом деле все так же нервничает каждую секунду.

- Я вижу больше, чем вы думаете, просто не говорю об этом. Что бы ни случилось в дальнейшем, пока я хоть что-то соображаю, я хочу жить на полную катушку, радоваться, смеяться, шутить, делать всё, что вздумается. Хочу получать от мамы подзатыльники за то, что вовремя не убрался в своей комнате, а не снисходительное молчание. Я ведь не инвалид, чёрт возьми!