Читаем Фотоувеличение (СИ) полностью

Заметив, что почти кричит, Том осекся и перевел дыхание. Его брат пораженно молчал, внимая каждому слову, боясь упустить такие редкие для его близнеца секунды откровения.

Рассеянно проведя пальцами по лбу, Том снова заговорил:

- Я хочу, чтобы ты хоть иногда уделял время самому себе, а не торчал постоянно со мной, как будто я в любой момент из окна могу сигануть.

- Я тебе…мешаю? – неверяще прошептал мальчишка.

- Да нет, конечно. Ну что за глупости опять? Я говорю о том, что вы слишком зациклились на мне, а о себе забыли. Вот что, например, ты делал всё это время, после аварии?

- Я? Ну… - Билл непонимающе захлопал глазами, пытаясь вспомнить что-то странное в своём поведении. - Ничего такого необычного, а что?

- Да ты ни на шаг от меня не отходил! Раньше хоть мог и гулять пойти, если мне не хотелось, мог часами разговаривать по телефону и не заметить, как я вышел в магазин и уже не вернулся через пять минут. А что было потом? Особенно, когда появилась камера? Ты якобы не обращал на меня внимания, сердился, ворчал, что я везде хожу с ней, а сам следовал за мной по пятам, подглядывал, как будто я этого не видел, всё время находился где-то неподалёку, чтобы я постоянно был в поле твоего зрения. Это ведь ненормально.

- Конечно, я был рядом. А ты что, поступил бы иначе? Представь себя на моём месте хоть на минуточку. Думаешь, так легко делать вид, что ничего не происходит?

- Так ничего и не происходит!

- Ошибаешься! – горячо воскликнул младший, но тут же замолк, нервно заёрзав на постели и спрятав глаза.

- Что? – насторожился Том. - Билл, в чём дело?

- Только не кричи на меня, хорошо? Я ничего плохого не хотел, - Билл с видом нашкодившего кота посмотрел на брата. - Помнишь, я недавно спросил тебя, помнишь ли ты, какие классные лыжи нам подарили на прошлое рождество?

- И что? Я действительно это помню!

- Том, на прошлое рождество нам подарили деньги, потому что мы хотели накопить на поездку в Австралию, а лыж у нас никогда не было. Ты даже ездить на них не умеешь.

Повисло молчание. Билл боялся пошевелиться, неотрывно следя за близнецом, который словно онемел. Не сдержавшись, схватил за руку и затараторил.


- Не надо на меня так смотреть, пожалуйста. Как ещё я мог понять, что с тобой происходит на самом деле, если ты ничего мне не рассказывал?

- Я тебе что, кролик подопытный, чтобы надо мной эксперименты проводить?! – Том выдернул свою руку, но брат быстро схватил его за плечи, не давая сорваться с места.

- Не сердись, я только хотел…

- Это подло, Билл. Не ожидал.

- Том, пожалуйста, я тебя так люблю, ты же знаешь, мне и в голову бы не пришло над тобой издеваться, я просто хотел знать, вот и всё.

- Что ещё ты спрашивал? – жестко поинтересовался брат, не глядя на него.

- Только про то, когда мы переехали. И ещё, во сколько лет был твой первый поцелуй с Ребеккой.

- Ребекка?

- Да, я думал, что этого ты точно никогда не забудешь, ведь ты постоянно хвастался, как это было клёво, а меня называл неудачником. Я спросил: «Помнишь, как ты в двенадцать лет впервые поцеловался?», и ты ответил, что помнишь, хотя это было всего год назад. Ну и так далее.

- Никогда так больше не делай.

- Не буду, обещаю! – быстро согласился мальчишка и часто закивал.

- Теперь ты понимаешь, почему я так спешу.

- Вообще-то, нет. Твой доктор сказал, что у тебя впереди есть несколько лет, а ты ведёшь себя так, будто всё случится не сегодня, так завтра.

- Не лет, а месяцев.

- Что?

- Несколько недель назад, когда мы ездили в больницу сдавать анализы, я подслушал их разговор. Говорили тихо, но я уловил суть. На самом деле всё гораздо серьёзнее. Это какая-то редкая для детей болезнь, названия не помню, у него, кажется, пару лет назад уже был один пациент, так что я не первый с таким диагнозом. Ну, он и сказал, что на самом-то деле у меня гораздо меньше времени, что его прогнозы после аварии изменились. Ничего точного он не говорил, несколько месяцев до полного разрушения моей памяти – вот такой был вердикт. Я сделал вид, что ничего не слышал, хотя это было непросто, меня всего трясло, даже чуть не стошнило по пути домой, мама тогда подумала, что меня укачало.

- Но несколько месяцев это…ведь может быть и десять, и двадцать, и пятьдесят, верно?

- Не думаю, Билл.

- Но…

- Я сказал тебе это не для того, чтобы ты сейчас начал волноваться ещё сильнее и выдумывать невесть что.

- Нет, я не верю. Бред какой-то. Просто этот доктор сам ни фига не знает…и диплом у него купленный!

- Он считается профессионалом в своём деле, к тому же профессор, и ему уже за шестьдесят. Не думаю, что он ошибается. В том, что со мной произошло, нет его вины.

- Несколько месяцев?

- Да.

- И что тогда будет?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия