Фотоувеличение (СИ)

- Но ведь тогда я буду ходить туда один… - окончательно растерялся мальчишка. Жалобным, умоляющим взглядом он бегал по невозмутимому лицу напротив, резко ставшим ненормально чужим.

- Думаешь только о себе, Билл, - женщина разочаровано покачала головой и поднялась из-за стола, собирая чашки и блюдца. - Том будет обучаться дома и точка. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя ущербным в школе. Не хватало ещё насмешек и намёков. Никто не должен знать, что с ним.

- Ты что, стыдишься его? – чуть ли не плача, прошептал мальчишка. Он перенервничал до такой степени, что перестал адекватно воспринимать информацию.

- Что за ерунду ты несёшь? – женщина с силой тряхнула полотенцем, заставив Билла дернуться от неожиданности. Он оторопело захлопал ресницами, так и замерев на вдохе. - Я желаю Тому только добра. Он мой сын, я люблю его. И если ты имеешь хоть каплю уважения ко мне и хочешь помочь брату, заставь себя быть менее наглым. И начни, чёрт возьми, переживать не только за себя!

Она демонстративно отвернулась к раковине и включила воду, тут же загремев посудой, и принялась слишком быстрыми и рваными движениями намывать её, так и не взглянув на сына. Она уже не видела, как он прижал ладонь ко рту, как его лицо исказилось гримасой обиды и вины, но зато отчетливо слышала громкий всхлип, скрежет отодвинувшегося стула и быстро удаляющиеся шаги.

Наш экран погас.

Наверное, Том уже далеко. Вероятно, он на носочках пробежал по коридору, и незаметной тенью скрылся за дверью своей комнаты.

*****

- Вот же мерзость, а! Если Билл тебя увидит, орать будет на весь квартал, так что давай, вали отсюда побыстрее, иначе хана тебе, понял?

Серое шевелящееся пятно на весь экран – это пока всё, что нам удаётся увидеть. Том крутит камерой из стороны в сторону, пытаясь наладить картинку, но чётче она не становится – слишком большое приближение. Парень понимает это, и, огорчённо вздохнув, возвращает изображение в исходное положение. И вот перед нами никто иной, как самый обыкновенный паук. Почти прозрачный, с тоненькими полусогнутыми лапками. Такие обычно живут в сырых непроветриваемых помещениях, например, в ванной или туалете. Маленькие, безобидные создания, которые почему-то наводят страх на очень многих людей.

- Ну, чего застыл, жить надоело? Придурок, надо ценить выпавший шанс, а умереть ты всегда успеешь. Давай, уматывай.

Том топнул ногой, и паучок в мгновение ока исчез из поля зрения. Подросток даже не успел заснять то место, куда он умчался, и щель, в которую наверняка забился, дрожа от страха.

- Ты комнатой случайно не ошибся?

Камеру резко заносит вправо. Она двигается быстро, захватывая в свой объектив сначала босые ноги, затем бежевое махровое полотенце, а потом и недовольного брюнета, скрестившего руки на голой груди.

Том поднялся с колен, увлекая за собой послушную камеру и снова на миг размазывая картинку.

- А что, мне уже к собственному брату в гости зайти нельзя?

- Я только из душа.

- Тем лучше, - прошептал Том, быстро отменяя приближение, чтобы захватить в кадр как можно больше всего.

Билл стоял в одном полотенце, туго замотанным на узких бёдрах, и растерянно переминался с ноги на ногу. Присутствие брата и тот факт, что он застал его в практически обнаженном виде, приятно волновали расслабленного теплой водой подростка. Билл слегка удивленно ощущал то ли нервозность, то ли зарождающееся ликование от предвкушения. Близнец никогда не приходил к нему просто так, без повода. Обычно они встречались в гостиной или на кухне. Ну, или в комнате Тома, ведь у того вечно царил ужасный хаос, среди которого с трудом можно было бы отыскать даже огромный рояль, если бы он там был. У Билла в комнате все было совсем наоборот. Братья стояли в идеально чистом помещении и смотрели друг на друга.

- Чем ты тут занимался, пока меня не было? Надеюсь, в моих личных вещах не рылся? А то я тебя знаю. И опять эта хреновина у тебя в руках, - брюнет презрительно фыркнул, развернулся спиной к шкафу, и, чуть помешкав, прикидывая все «за» и «против», решительно сбросил с себя полотенце на пол, ногой плавно отодвигая его в сторону. Теперь он был абсолютно обнажён, но это его ничуть не стесняло. Закусив губу и отчаянно пытаясь сдержать шаловливую улыбку, он краем уха прислушивался к любому звуку позади, нарочито медленно и долго копаясь в шкафу, пытаясь отыскать свежее белье.