Фотоувеличение (СИ)

- Да, но для Тома та авария и то, что его болезнь начала стремительно прогрессировать, два этих события… Они неделимы. Он ведь помнит, что с нами было в первый месяц, как мы плакали, как вели себя, что говорили. Иногда мне кажется, что он единственный из нас троих, кто действительно всё ещё пытается держаться на плаву, несмотря ни на что. Ещё и за шкирку остальных держит, тех, кто пытается собственноручно перерезать себе кислородную трубку. Нас держит, Билл, понимаешь? Ты злишься, но нельзя винить его лишь за то, что он хочет всех спасти. Твой брат очень сильный, я горжусь им и готова сделать всё, чтобы он как можно дольше ощущал себя самым обыкновенным подростком, который ничем не отличается от остальных.

Повисла звенящая тишина. Каждый смотрел в свою чашку, наблюдая, как полупрозрачный пар витиевато и лениво поднимается вверх, медленно растворяясь в воздухе. Сложно было вот так сразу справиться с чувствами от нахлынувших болезненных воспоминаний двухмесячной давности.

Вдруг раздается жуткий грохот, картинка на секунду пропадает, но уже в следующее мгновение снова возобновляется. Мы видим стену холла, рядом стоящую тумбочку и напольную вазу. До нас доносится тихий недовольный шёпот. Очевидно, Том, стараясь незаметно сменить позу и сесть в более удобное положение, случайно задел камеру, а теперь ругается, виня за это то ли себя, то ли её.

Одно движение - и перед нами снова кухня. На лицах матери и сына вырисовываются одинаковые эмоции. Они подавлены и чувствуют неловкость от начавшегося разговора, но назад пути уже нет. Она, поджав губы и еле сдерживая слёзы отчаяния, пальцем собирает крошки со стола в неровную кучку. А мальчик, чтобы не расстраивать её ещё больше, делает вид, что не заметил случайно упавшей на скатерть солёной капельки, деланно безразлично глядя в окно.

- Зачем ты купила ему эту дрянь? – вышел из раздумий мальчик, с укором посмотрев на мать.

- Видеокамеру, - мягко поправила та, тоже переведя взгляд обратно на сына.

- Какая разница, - небрежно отмахнулся подросток. - Он везде таскается с ней, не расстаётся ни на минуту, разве тебя это не напрягает?

- Относись к этому проще. Подумаешь, побудем какое-то время киноактёрами, - женщина примиряющее улыбнулась и подмигнула смотрящему на неё из-под нахмуренных бровей сыну. - Разве тебе никогда не хотелось почувствовать себя звездой?

- Меня такой расклад не устраивает. Почему я должен выполнять роль цирковой обезьянки?! – пылко воскликнул Билл, но ту же осёкся под мгновенно потяжелевшим взглядом матери. Он никак не мог понять, почему она не хочет встать и на его сторону тоже. Хотя бы на пять минут.

- Ему это необходимо. Доктор Штольц одобрил эту идею. Он сказал, что камера - это та вещь, которая будет отвлекать его от симптомов болезни.

- Да как так?! Разве камера не напоминает ему об этом каждую минуту? Она не даёт ему отвлечься, а только заостряет внимание! Или ты забыла, почему и зачем он снимает всё подряд?

- Нет, Билл, я как раз не забыла, а вот ты, похоже, периодически эгоистично перестаёшь об этом помнить. Даже если тебе не нравится, что Том везде за тобой ходит, даже если ты не доволен этой затеей с камерой, будь добр, держи себя в руках! Считаешь себя взрослым, а поведение как у капризного ребенка. Таким отношением ты только делаешь хуже брату, но уж никак не помогаешь, - женщина устало отклонилась на спинку стула и слегка потёрла лицо ладонями, обдумывая следующие слова. Давить на сына и разговаривать с ним на повышенных тонах совсем не хотелось. Но если это единственный способ, который заставит изменить его упертую позицию по отношению к брату, то она должна им воспользоваться. - Мне тоже сейчас непросто, пойми. Если я улыбаюсь, это ещё не значит, что мне весело. Когда я говорю, что всё хорошо, то, возможно, вовсе так не считаю. Он даже не знает, что я давно уже не в отпуске, что уволилась лишь для того, чтобы быть рядом с ним каждый день, каждую минуту. До самого конца.

- Мама, ты что такое говоришь?! – пискляво воскликнул подросток, изумленно посмотрев на мать. Его возмущению не было предела. Как она могла сказать такое?! Неужели опустила руки и перестала надеяться? Билла накрыло ощущение, что его посадили в бочку с кипящей смолой, а потом с головой окунули в лёд.

- Прости, прости, это слишком… - женщина виновато потупила взгляд, и смяла в руке салфетку. - Слишком грубо.

- Том поправится, - твёрдо заявил брюнет, слишком быстро кивнув, словно в подтверждение самому себе.

- Билл…

- Он поправится!