Фрагменты сожалений

Артем, стараясь не обращать внимания на последствия от удара (боль в зубах, нижней челюсти, легкой степени головокружение), медленно вставал с пола, используя стену как опору. Из спальни, сломя голову, выбежала Катя, пальцами подцепила с обувницы свою пару туфель, судорожно провернула замок, оставив на нем следы крови (своей? подруги?), надавила на ручку и, уже приоткрыв дверь, замерла, услышав позади себя какое-то движение. Повернувшись, увидела Артема. Они смотрели друг другу в глаза и оба словно бы чего-то друг от друга ждали: он – что она приведет помощь, она – что Артем выбежит вместе с ней. Или Артем ошибался и на самом деле прочел в ее взгляде сожаление и просьбу о прощении?

Так и не произнеся ни слова, девушка опустила глаза, перешагнула через порог и захлопнула за собой дверь. Артем верил в то, что она не оставит их с Леной.

Как раз когда Евгений выдвинул второй ящик, Тема двинулся в его направлении. Он подумал, что предугадать последующие действия Жени проще простого и, услышав лязг столовых приборов, понял, что не ошибся. А значит, ему следовало поторопиться. В шаге от кухни он вздрогнул, услышав вдруг вскрик, и тут же увидел Евгения, который, стиснув зубы, захромал к столу и, наклонившись, оторвал от пола ногу, притом стоя к Артему спиной. Пользуясь тем, что тот, похоже, совершенно не замечал его присутствия рядом, Артем проскользнул в кухню. Не спуская глаз с ровесника, нагнулся, опустил кисть в вязкую жижу и, нащупав один из самых массивных осколков, выпрямился, как можно крепче стиснув его в ладони.

И что же теперь ему делать? Нанести превентивный удар, пока есть возможность? Волей-неволей он со всей ясностью увидел пред внутренним взором, как стекло, пронзив кожу, с минимумом сопротивления проникает в плоть, ударяется об кость грудной клетки или – при нанесении удара в бок – повреждает почку или мочевой пузырь. А что же дальше? Вот он обращает внимание на огромный нож в руке ровесника: его можно выбить или просто отнять и тем самым взять под контроль ситуацию. Но остановит ли это Евгения? В голове всплывает строка, которую он давно вычитал – то ли в какой-то книге, то ли в интернете: «Часу медлить нельзя, а то придут лжепророки». Однако ведь трудно не медлить, когда на одной чаше весов лежит жизнь по-своему близкого человека, на другой же – своя собственная. И все же Артем никак не мог решиться. А Евгений уже выпрямился и, что-то отбросив в сторону, резко развернулся.

Непроизвольно вскинув руки, держа осколок на уровне груди, Артем отступил на полшага и принял нечто вроде защитной стойки, чуть подогнув колени. К слову, останься он на месте – и Евгений, возможно, напоролся бы – пусть даже самую малость – на острие.

– Остынь, Жень, – произнес Артем дрогнувшим голосом, мечась взглядом от его глаз к лезвию ножа и обратно. Такой длинный клинок – он крайне редко использовал его в быту и всяческий раз, когда смотрел на него, невольно представлял, как тот по самую рукоять входит в чье-нибудь тело, почти не оставляя жертве шансов на выживание. Только откуда ж он мог знать, что «чье-нибудь тело» однажды июньской ночью станет его собственным? Может, мысли и правда материализуются? – Убери нож. Ты и так уже дел натворил. Ну, пырнешь кого-нибудь им – и что? Ничего ты этим никому не докажешь. И легче от этого тебе не станет.

– А мне ПЛЕВАТЬ! – гаркнул Евгений с перекошенным от озлобленности лицом. Все в Артеме (поведение, поза, мимика, голос, глаза) выдавало страх перед ним – а он считывал это в оппонентах безошибочно, – и, физически немного расслабившись, Женя злорадно ухмыльнулся. – Страшно, да? Теперь уже не такой смелый? Ничего, в будущем сотню раз подумаешь, прежде чем так вот обращаться со мной. Если, конечно, не сдохнешь прямо сейчас.

Медленно двинувшись на Артема, подросток демонстративно вращал лезвием ножа перед его лицом.

Артему ничего не оставалось, кроме как опасливо отступать, сознавая, что теперь любое резкое, неверное движение может стать для него фатальным. Где-то вдалеке завыла сирена скорой помощи, разрезая тишину ночного воздуха, – должно быть, на каком-то участке одной из ближайших улиц ее движение замедлили автомобили, управляемые усталыми, полусонными водителями. Артем задался вопросом: неужели скорая направляется к ним? И следом же ответил на него: нет, это абсурдно. Наверняка неподалеку всего-навсего скончалась какая-нибудь старушка. Так что же ему теперь делать? Пятиться до самой входной двери и выбежать из квартиры? На Катину помощь, должно быть, можно было не рассчитывать, однако он мог бы и самостоятельно барабанить в двери соседских квартир. Или, может, юркнуть в одну из комнат, изнутри запереться на замок и ждать, когда одичавший Женя придет в себя? Тоже не вариант: тот озвереет еще сильнее и выломает дверь. А если просто продолжить заговаривать ему зубы?

– Да не будь ты идиотом! Это Лена во всем виновата! Неужели ты поверишь в то, будто Катя по своей воле залезла бы ко мне в постель? Она же…