Фрагменты сожалений

На пороге поздоровавшись с пожилой женщиной, он после пригласительного жеста проследовал за ней внутрь. Разувшись и освободившись от ветровки, прошел в спальню девушки. Дверь оказалась незапертой, окно – распахнутым настежь, а сама Лера спала с натянутым до подбородка одеялом и свернувшись эмбрионом. Стараясь не разбудить ее, Максим медленно опустился на колени и заглянул под кровать, где, как и ожидал, обнаружил сваленные у самой стены пустые стеклянные бутылки. Их было три: одна, как он различил по видимой части этикетки, из-под Martini, две остальные – из-под пива. Вполне возможно, это лишь то, что ей удалось выпить только за вторник.

Тихо вздохнув, подросток поднялся, закрыл окно, прилег рядом с Лерой и ждал, когда она проснется. Ждать ему пришлось долго, а чтобы самому не уснуть, пришлось обратиться за помощью к карманному гаджету. И только через три четверти часа девушка раскрыла глаза, когда на часах было уже начало четвертого. Она не сразу поняла, в чем дело, в первые секунды мозг стирал разделяющую сон и явь полосу, но, когда сообразила, что рядом с ней лежит Максим, – охнула и села в постели. Одеяло сползло с ее тела, напоказ выставив темно-красный кружевной бюстгальтер.

– Макс! Ты что здесь делаешь?! – возмутилась она, насупив брови.

– Лежу. На тебя смотрю, – пожал он плечами, словно не понимая ее растерянности.

– Это я вижу. Но ты же должен быть сейчас в школе!

– Правда? – Он наигранно охнул, будто бы спохватившись. А затем как ни в чем не бывало: – А ты время-то видела? – Поднес к глазам спящей красавицы дисплей смартфона, насладился прочитанным в ее взгляде и мимике мимолетным изумлением и тоже сел. – Я сегодня был в школе. А тебя там разве не должно было быть?

Потупившись в простыню, она ответила, понизив тон:

– Я ведь сказала тебе, что болею.

– О! Вот я и пришел навестить тебя. Могу сбегать в аптеку принести лекарства. Какое лучше купить: Мартини, Джек Дэниелс, Кьянти Тоскана? Или, может, какой-нибудь абсент от кашля?

– Понятно… Ты увидел бутылки.

– Да, Лера, я их увидел, – сказал он твердо. – Но скажи мне, пожалуйста…

– Чш-ш-ш, говори тише! – прошипела Валерия, указывая пальцем на дверь.

– Скажи мне, – продолжил Максим уже вполголоса, – зачем тебе это понадобилось? Что вдруг стало не так? Бабушка ведь вернулась домой, с ней все в порядке. Тогда в чем проблема?

– Не знаю.

Она слезла с кровати и принялась одеваться, повернувшись к парню спиной.

– Не знаешь? – повторил тот, оценивая ее того же узора и цвета, что и бюстгальтер, трусики.

– Да, не знаю. Не могу объяснить, – говорила она раздраженно. – Мне просто вдруг стало плохо.

– А рассказать мне о том, что тебе плохо, ты не могла? Обязательно нужно было…

– Макс! – прервала его Лера, теперь повернувшись к нему лицом. На ней уже были домашние футболка и лосины.

– Что – Макс?! – вспылил он, спрыгнул с постели и вперил в нее недовольно-требовательный взгляд.

– Это все старое. Мне надоело – на-до-е-ло – жаловаться об этом. Я не могу себе позволить грузить тебя этим, поэтому и молчала. Я хочу сама с этим справиться. Я обязана сама с этим справиться.

С десяток секунд Максим молча продолжал твердо смотреть ей в глаза. Затем взгляд его смягчился, плечи опустились, тело расслабилось – он успокаивался. Он понимал, в чем дело, но ничего не мог с этим поделать.

Он вдруг почувствовал себя совершенно беспомощным.

– Все из-за отчима, да?

К уголкам ее глаз подступили слезы, но на сей раз она отказывалась давать волю чувствам, отказывалась показывать свою слабину. Поэтому вытерла глаза тыльной стороной ладони и только кивнула:

– Угу.

И до того, как парень принялся бы ее успокаивать, пока не обнял и не начал нашептывать на ушко неуместные в эти минуты нежности и заверения, она выпорхнула из комнаты и заперлась в ванной. А он плюхнулся на кровать и только тяжело вздохнул, внушая себе, что ничего трагичного не произошло, что он просто накручивает себя и все у них будет хорошо.

Для большинства учеников пятница 28 октября стала последним учебным днем в первой четверти, для части же из средних и старших классов счастливое событие выпало на субботу. А поскольку для девяноста девяти процентов школьников начало каникул есть настоящий праздник, сравнимый с наступлением нового года или днем рождения, почти все они разом позабыли обо всех своих печалях и горестях. В эти девяносто девять процентов вошли и Максим с Валерией, которые до того, как закончились субботние занятия, обошли тех одноклассников и одногодок из параллельных классов, кто согласился принять участие в вечеринке в ночь на Хэллоуин.