Фрайди. Бездна

Гости, кажется, принимали его появление как нечто само собой разумеющееся. Никто не спросил, с какой целью он прибыл. Одна из женщин представилась как Талиа Вагнер и познакомила его с остальными. Когда это происходило, вошла миссис Гарвер, звоня в колокольчик, и все проследовали в длинную столовую с низким потолком. Гилеад не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь более изысканно угощался, да еще в столь своеобразной компании.

Проспав одиннадцать часов – это был его первый настоящий отдых за несколько дней, – Гилеад внезапно и полностью очнулся. Его разбудили звуки, которые подсознание не могло распознать, но отказывалось игнорировать. Он открыл глаза, обвел взглядом комнату, тотчас вскочил с постели, крадучись подошел к двери и притаился за ней.

Кто-то торопливо шел мимо его комнаты. Слышны были два голоса, мужской и женский. Он сразу узнал Талию Вагнер, а мужчина был ему незнаком.

Мужчина:

– Цумаэк?

Женщина:

– Нтст!

Мужчина:

– Цутнтст.

Женщина:

– Ипбит Нью-Джерси.

Услышанное Гилеадом здесь передано не в точности – во-первых, из-за ограниченных возможностей фонетических символов, во-вторых, из-за того, что его непривычный к этому шифру слух не все уловил. Слух – функция мозга, а не ушей; мозг же Гилеада, при всей его изощренности, был приучен распределять воспринятые звуки по знакомым группам, а не создавать группы новые. Эти же звуки были ни на что не похожи.

Узнав голос Талии Вагнер, он вздохнул с облегчением. Талиа – часть неизвестной ситуации, которую он принял, явившись сюда; незнакомца, известного ей, он тоже должен принять. Все непонятные новые факты, включая этот загадочный язык, он отнес к категории «ожидает разгадки» и на время забыл.

Одежда, в которой он прибыл сюда, исчезла, но все его деньги – вернее, деньги Болдуина – лежали на том месте, где он разделся. Там же он нашел карточку на имя Джека Гиллеспи и немногие принадлежавшие ему лично предметы. Кто-то приготовил для него прогулочные шорты и новые туфли на резиновой подошве, как раз его размера.

С удивлением и почти с испугом Гилеад отметил, что его сумели обслужить, не разбудив.

Он надел шорты и туфли и вышел из комнаты. За это время Талиа и ее спутник исчезли. Поблизости никого не оказалось, столовую Гилеад нашел пустой, но стол был накрыт на троих; один прибор стоял на том месте, где он сидел за ужином, а горячие блюда и закуски ждали на буфете. Он выбрал запеченную ветчину, свежие булочки и яичницу из четырех яиц, налил кофе. Двадцать минут спустя, как следует подкрепившись, все еще в одиночестве, Гилеад вышел на веранду.

День выдался великолепный. Гилеад наслаждался им и с дружеским интересом наблюдал за жаворонком, когда из-за угла дома вышла молодая женщина. Одета она была примерно так же, как и он, только соответственно своему полу. Она была красива, хоть и неброской красотой.

– Доброе утро, – поздоровался он.

Женщина остановилась, уперлась ладонями в бедра и оглядела его с головы до ног.

– Ничего себе! – сказала она. – Почему это мне о таких гостях не сообщают? – Потом поинтересовалась: – Вы женаты?

– Нет.

– А я тут слоняюсь. С матримониальной целью. Давайте познакомимся!

– Не очень-то я подходящий человек для брака. Много лет его избегаю.

– Все они не очень подходят для брака, – горько сказала женщина. – В загоне новорожденный жеребенок. Пойдем.

Они пошли. Жеребенка звали Завоеватель Болдуина, женщину – Гэйл. После тщательного осмотра кобылы и ее сына они вышли из загона.

– Если у вас нет неотложных дел, – сказала Гэйл, – сейчас самое полезное время для купания.

– Если ваше «полезное» означает то же, что я под этим подразумеваю, я согласен.

Берег был тенистый, дно – песчаное. Гилеад на время снова почувствовал себя мальчишкой, такие вещи, как ложь, эффект «новой», насилие и смерть, отошли в какое-то другое, далекое измерение. Очень нескоро он выбрался на берег и спросил:

– Гэйл, что значит «цумаэк»?

– Повтори, – попросила она, – у меня в ухо вода попала.

Он повторил весь разговор, который подслушал. Она смотрела на него недоверчиво, потом рассмеялась:

– Ты не слышал этого, Джо, просто не слышал – и все. – И добавила: – Вот «Нью-Джерси» воспринял правильно.

– Но я слышал!

– Повтори-ка.

Он повторил, старательно имитируя произношение говоривших. Гэйл фыркнула:

– Теперь я уловила суть. Ох уж эта Талиа, в один прекрасный день какой-нибудь сильный мужчина свернет ей шею.

– Но что это значит?

Гэйл окинула его испытующим взглядом:

– Если когда-нибудь догадаешься, я и в самом деле выйду за тебя замуж, и ты даже не пикнешь.

Кто-то засвистел с вершины холма.

– Джо! Джо Грин, вас зовет хозяин!

– Надо идти, – сказал он. – Пока.

– До свидания, – поправила она.

Болдуин ждал его в удобном, располагающем, как и он сам, кабинете.

– Привет, Джо, – поздоровался он. – Садись. Тебя хорошо приняли?

– Да, конечно. У вас тут всегда такой прекрасный стол?

Болдуин похлопал себя по животу:

– А чем же, по-твоему, я заслужил свое прозвище?

– Котелок, у меня к тебе много вопросов.

– Джо, сожалею, что ты потерял работу. Был бы у меня выбор, такого не случилось бы.

– Ты что, работаешь на миссис Кейтли?