Франко-прусская война. Отто Бисмарк против Наполеона III. 1870—1871

Силы д’Ореля де Паладина состояли (на бумаге) из шести корпусов численностью свыше 200 000 человек. 15-й корпус (теперь под командованием Пальера) и 16-й корпус Шанзи располагались в центре у Орлеана, справа и слева от дороги на Париж соответственно, с флангов и с фронта их прикрывали «вольные стрелки». Слева в Шатодёне находился 17-й корпус де Сони, а генерал Фьерек – в Ле-Мане со своим непонятным 21-м корпусом. Справа, в Жьене, стоял 18-й корпус, временно без командующего, обязанности которого исполнял начальник штаба корпуса полковник Бийо, но вскоре его должен был принять Бурбаки, и, наконец, 15 ноября Фрейсине вызвал к себе генерала Круза, командующего силами, противостоящими немцам в долине Соны, и приказал ему доставить поездом лучшие из его частей на Луару, расположиться там на передовой в качестве 20-го корпуса между Бийо (18-й корпус) и Пальером (15-й корпус). Общая численность впечатляла, но на практике лишь 15-й и, вероятно, 16-й корпуса представляли собой в полном смысле слова боевые формирования. 21-й корпус был неспособен выступить из Ле-Мана, 17-й корпус почти распался, когда де Сони спешно перебрасывал его из Шатодёна до леса Форе-де-Маршнуар, в то время как 20-й корпус, офицерский состав которого состоял из отслуживших свой срок отставников, которым присвоили звания, но они им явно не соответствовали, имел на вооружении только набранное вразнобой откуда только можно огнестрельное оружие, подобрать боеприпасы к которому крайне трудно. Лишь бесстрашие и боевой дух превращали упомянутые формирования в нечто более организованное, чем отправляемое на скотобойню стадо баранов, но всерьез полагаться на них не приходилось.

Фрейсине и д’Орель де Паладин по-разному оценивали эти наспех собранные силы. Фрейсине делал упор на численность, которую, скорее всего, склонен был завышать.

Что же касалось д’Ореля, тот, сознавая их слабую боеспособность (но которую, вероятнее всего, он все-таки недооценивал), лишь укреплялся в нежелании покидать Орлеан. Эти солдаты послужили бы отличной мишенью для Фридриха Карла, и д’Орель де Паладин не был готов рискнуть ими, бросив их даже в предлагаемые Фрейсине локальные наступательные операции. Когда д’Орель неделю просидел сложа руки, Фрейсине 19 ноября написал ему, убеждая его атаковать. Ведь в его распоряжении, подчеркивал Фрейсине, 250 000 человек. «Не можем же мы вечно торчать в этом Орлеане, – настаивал он, – Париж изнемогает от голода и требует нашего вмешательства». Это письмо положило начало обмену посланиями, которые продемонстрировали, насколько глубока была пропасть непонимания, разделявшая гражданское правительство и главнокомандующего его вооруженными силами. Д’Орель де Паладин ответил, что оценка Фрейсине численности войск неверна до абсурдности: «Опасно доверяться иллюзиям, исходя из численности сил на бумаге, а не истинной». Мощь немецких войск и затяжное ненастье исключало возможность любой наступательной операции, кроме того, нечего было и пытаться планировать операции без сотрудничества с Трошю. Фрейсине представил достаточно обоснованный ответ, утверждая, что, мол, подобное сотрудничество невозможно, а что касается численности противника и ненастья, вряд ли и то и другое в один присест изменятся в лучшую сторону до того, как голод вынудит Париж к сдаче. Д’Орель де Паладин, не приведя контраргументов, решил занять позицию, преисполненную достоинства ложной многозначительности. «Вы рекомендуете мне продумать план парижской операции, считая именно ее моей главнейшей задачей, – писал он 23 ноября. – Решение этой задачи вызывает у меня ничуть не меньшую озабоченность. Но для ее решения необходимо сотрудничество и единство мнений правительства и армии, представленных их лидерами, которым Вы оказали доверие».

Фрейсине решил взять дело в свои руки, но это скорее диктовалось опасениями за участь самого Тура, нежели стремлением освободить Париж. Наступление группировки великого герцога Мекленбургского угрожало Туру, и силы на французском левом крыле не были в состоянии противостоять ему. Единственной возможностью вынудить немцев ослабить натиск могло стать нанесение мощного удара на другом участке их фронта. Фрейсине уже решил, что прорыв из Орлеана, когда он последует, должен осуществляться в северо-восточном направлении на Фонтенбло для соединения с силами Трошю на верхней Сене, таким образом, было бы разумно проводить это наступление силами правого фланга французов, а целью его должно стать не просто ослабление натиска противника слева, а с овладением Питивье создать трамплин для прыжка на Париж. По этим причинам Фрейсине 22 ноября направил д’Орелю де Паладину недвусмысленное указание отдать приказы командующим корпусами своего правого крыла на проведение наступления.