Опасения Шанзи относительно последствий отвода своих сил не замедлили подтвердиться. Наступила оттепель, и растаявший снег превратил землю в грязь, а войска промокли до нитки от дождей. Даже холод был лучше, чем эти связанные с оттепелью мучения, и войска Шанзи тысячами бросали оружие и уходили куда глаза глядят. Немцы обнаружили лес Форе-де-Маршнуар, переполненный французами, которые оставили свои части – промокшими, изголодавшимися и дрожащими от холода. Местные крестьяне и пальцем не шевельнули ради того, чтобы хоть как-то уменьшить страдания своих соотечественников. Они продемонстрировали совершеннейшее безразличие к войне, бессмысленно продолжаемой правительством, которое терпеть не могли, и вообще предпочли иметь дело с немцами – те хоть платили за все, что брали у них. Лишь сдержанность, проявленная прусскими кавалеристами, уберегла армию от уничтожения и позволила ей уйти, когда она 13 декабря, обходя с обеих сторон Ванд ом на реке Луар, по истоптанной в грязь равнине направлялась к своим новым позициям. 16-й корпус обеспечил неприступность Вандома, а на правом фланге генерал Барри с войсками, удерживавшими Блуа, отступил к Сен-Аману. Стратегически французы расположились совсем неплохо.
Они угрожали флангу любого немецкого наступления на Тур, перекрывали линию отступления к Ле-Ману и были угрозой линиям коммуникации между силами немцев и Парижем, и Шанзи решил не продлевать ужасы отступления, а остаться и наблюдать за ходом событий[47]
.Но Шанзи не предполагал численности сил, которые Фридрих Карл теперь смог бросить против него. Войска великого герцога Мекленбургского, находившиеся в близком к французам состоянии, удерживались на реке Луар во Фретвале, но 3-й и 10-й корпуса подошли с левой стороны и 15 декабря стали теснить французов, которым соперничать с ними было трудно, если вообще возможно. Шанзи все еще боролся с решением снова отступить, но в самый разгар сражения 15 декабря ночью его солдаты пережили невообразимые лишения – ночевка под открытым небом, под снегом и дождем, и командиры корпусов на следующее утро доложили о полной неготовности их соединений и дальше продолжать сопротивление. Шанзи поэтому отдал приказ отступить к Ле-Ману, оставив надежды и на взаимодействие с Бурбаки, и на прикрытие Тура, и висевший над рекой непроглядный туман позволил его силам беспрепятственно отойти. Как Шанзи и опасался, оставшиеся 70 с лишним километров до Ле-Мана завершили процесс распада его войск. Местность, которую им предстояло миновать, была холмистая, перегороженная повсюду высокими живыми изгородями, изобиловала перепадами высот с небольшими полями и лугами. Пехота была вынуждена лавировать по полям и продираться через виноградники, артиллерийские орудия и повозки перегораживали узкие поля, превращая поросшую травой почву в трясину, в которой намертво увязало все, что способно было двигаться. В конце концов, войска Шанзи все же добрались до Ле-Мана, но солдаты были обессилены многочасовым переходом по крайне неблагоприятной местности. Едва ли они выглядели лучше прибывших в Бурж частей Бурбаки.
Если бы Фридрих Карл продолжил преследование, еще неизвестно, добрался бы Шанзи до Ле-Мана вообще. Но и немецкие войска были измотаны ничуть не меньше французов. Значительная часть их теперь состояла из молодых новобранцев, второпях кое-как обученных, физически слабых, уставших, больных, в разбитой обуви. Более того, чем дальше они отходили от Орлеана, тем сильнее росла неуверенность принца. Он понимал, чем чревато такое растягивание коммуникаций, и постоянно чувствовал нависшую над собой угрозу того, что Бурбаки все же нанесет роковой фланговый удар слева. И в конце концов 15 декабря, как раз когда 2-я армия находилась в процессе сосредоточения для атаки Вандома, поступили тревожные, причем безосновательные, сообщения якобы об атаке Жьена в глубоком тылу принца. Фридрих Карл поэтому, по сути, прекратил преследование противника и направил вслед Шанзи одну лишь кавалерию, а еще два дня спустя Мольтке официально подтвердил, что преследование следует прекратить.
Федерб