Франкогаллия

Известно всем образованным людям, что римляне предприняли много попыток завоевать Галлию, и чаще всего встречали в ответ отчаянное сопротивление до тех пор, пока Цезарь после того, как почти десять лет велась война и множества сражений, наконец, не покорил и не укротил полностью всю страну и низвел ее до положения провинции. Да, именно такой оказалась судьба этого могучего и воинственного народа — в итоге он покорился Великому зверю (как Рим назван в Писании)¹. Тем не менее, как сообщает нам Иосиф², этот народ на протяжении восьмисот лет неистово боролся за право быть подобным Риму, и часто ему сопутствовала удача, так что в Риме никого так не боялись, как именно этого народа и никакая военная мощь не была римлянам столь ненавистна, как сила галлов³. О том же рассказывает нам и Плутарх⁴ в «Жизнеописании» Марцелла⁵ и Камилла⁶, Аппиан⁷ во второй книге «Гражданских войн»⁸ и Ливий в восьмой и десятой книгах «Истории»⁹. Все они передали потомкам, что римляне взирали на галлов с таким страхом, что у них был даже установлен закон, согласно которому все освобождения от службы в ополчении (а они предоставлялись жрецам и старцам) оказывались недействительными в случае опасности вторжения галлов. Об этом же говорит и Цицерон в своей второй «Филиппике»¹⁰. А Саллюстий¹¹ при описании Югуртинской войны указывает, что римляне установили как общий порядок, чтобы «все дела подчинялись опасности, которую они воплощали, ибо борьба с галлами велась не ради славы, но ради выживания»¹². Даже сам Цезарь свидетельствует об этом в шестой книге¹⁴, да и Тацит изложил то же мнение в своем труде «О происхождении германцев». Он пишет, что «галлы некогда превосходили германцев доблестью и вели войну за границами, созданными колониями за рекой в результате возрастания количества людей в племени»¹⁵.

В «Жизнеописании Агриколы» Тацит связывает упадок военной доблести галлов с утратой ими свободы: «мы знаем, что галлы так же славились доблестью, но с той поры как у них установилось спокойствие и вместе со свободою ими было утрачено мужество, угасла и их воинственность»¹⁶. Ко всему сказанному мы можем привести (и это вполне дозволяется любовью к родине) знаменитое суждение о доблести галлов, приведенное Юстином в двадцать четвертой книге (его труда)¹⁷: «Дело в том, — писал он, — что галлы стали так многочисленны, что их уже не вмещали те земли, на которых они родились… они послали триста тысяч человек искать новых мест для поселения. Часть из этих трехсот тысяч осела в Италии, они-то и сожгли взятую ими римскую столицу. Другая часть проникла к Иллирийскому заливу, пробиваясь через варварские племена, и осела в Паннонии. Этот суровый отважный и воинственный народ, который впервые после Геркулеса, подвиг которого вызывал всеобщее изумление перед его доблестью и доставил ему бессмертную славу, перешел неприступный альпийский хребет в необитаемые местности, скованные льдом. Покорив жителей Паннонии, они много лет вели войны с соседями. Затем, ободренные своими успехами, они разбились на отряды. Одни напали на Грецию, другие на Македонию, сокрушая все своим оружием. Имя галлов внушало такой ужас, что даже те цари, которые еще не подверглись их нападению, покупали у них мир, за громадные деньги»¹⁸. И далее он продолжает: «однако, в это время у галлов было так много молодежи, что их толпы наводнили всю Азию. Впоследствии ни один восточный царь не вел ни одной войны без галльских наемников, а тот, кто лишался престола ни у кого не искал убежища, кроме как у галлов. Само имя галлов внушало такой страх и так велика была слава их военных удач и непобедимости, что одним казалось, будто невозможно сохранить свою власть, другим — что нельзя возвратить утраченную мощь, не прибегая к военной доблести галлов»¹⁹. Именно так выглядит восхваление воинственной природы и доблести галлов, но, как мы уже разъяснили, сославшись на Тацита, все исчезло, когда они утратили свою свободу. И все же иные галльские государства сумели сохранить свою свободу и после того, как римляне превратили Галлию в провинцию. Как рассказывает Плиний в семнадцатой главе четвертой книги, подобное произошло с нервиями, суессенами, ульбониями и левками. Некоторые из государств союзников оставались свободными — лингонов, ремов, карнутов и эдуев²⁰. Все это подтверждается и Светонием Транквиллом в «Божественном Юлии»: «Всю Галлию, что лежит за Пиренейским хребтом, Альпами, Севеннами и реками Роданом и Рейном, более 3200 миль в охвате, он целиком, за исключением лишь союзных или оказавших Риму услуги племен, обратил в провинцию»²¹.