Франсиско де Миранда и борьба за независимость испанской Америки.

В первые же дни своей деятельности Верховная хунта декретировала свободу внешней торговли, отменила ряд пошлин на ввозимые товары, отменила налоги на продукты питания, подушную подать с индейцев, запретила работорговлю, создала высшую школу технических наук («Академию математики»), учредила Патриотическое общество содействия развитию сельского хозяйства и промышленности.

Каракасская хунта обратилась ко всем кабильдо Испанской Америки, сообщив им, что Венесуэла провозгласила политическую независимость и вошла в семью свободных наций Америки. Хунта призвала все колонии последовать ее примеру. 25 мая 1810 г. такая же хунта была создана и взяла власть в Буэнос-Айресе, Вслед за тем патриотические хунты возникали в Боготе (Новая Гранада) и в Сантьяго (Чили). Попытка свергнуть испанскую власть в Мексике и других колониальных центрах не увенчалась на данном этапе успехом.

Всем было ясно, что события 19 апреля в Каракасе — всего лишь начало освободительной революции, которая рано или поздно охватит все колониальные владения Испании в Америке.

Одна из важнейших задач, стоявших перед каракасской хунтой, заключалась в том, чтобы добиться дипломатического признания со стороны великих держав. С этой целью сразу же после создания хунты были направлены ее полномочные делегаты в Вашингтон, а.в начале июня — в Англию. Делегацию в Англию возглавлял 27-летний отпрыск богатой мантуанской семьи, активный участник тайной патриотической организации Симон Боливар, которому было присвоено в связи с этим звание подполковника. Это должно было придать авторитет молодому мантуанцу, взявшемуся в благодарность за оказанную ему честь оплатить все расходы по поездке и пребыванию делегации в Англии. Боливара сопровождали два других молодых патриота — Луис Лопес Мендес и Андрес Бельо.

Наконец пробил час «полномочного представителя городов и провинций Южной Америки» !

Провозглашение независимости

Первые сведения о событиях в Каракасе 19 апреля 1810 г. пришли в Лондон только во второй половине июня. Миранда узнал о них из английских газет, которые расценивали создание Верховной хунты как отделение Венесуэлы от метрополии. 23 июля газета «Курир» писала, что следует удивляться не тому, что эта колония показала дух независимости и решимость существовать как самостоятельное государство, а тому, что она в течение столь длительного времени терпела ярмо метрополии, правящие круги которой проявили позорное отсутствие энергии и раболепие перед Наполеоном. Другая газета, «Экземинер», отмечала, что принятый Верховной хунтой Каракаса манифест похож на провозглашение полной независимости, а что касается заявления хунты о ее «верности» королю Фердинанду VII, то это всего лишь «пустой звук».

Хотя сведения о революции в Каракасе не были неожиданностью для Миранды, тем не менее свержение испанских властей и создание патриотической хунты в родной Венесуэле, причем именно на основе кабильдо, как он предвидел и неоднократно советовал своим корреспондентам, не могли не произвести на него огромного впечатления.

Вскоре из Каракаса стали приходить письма на Граф-тон-стрит, где жил Франсиско Миранда. Писали старые друзья, родственники и незнакомые люди. Все спешили сообщить о создании Верховной хунты и пригласить своего знаменитого соотечественника на родину, счастью и благополучию которой он посвятил свою жизнь.

Один из каракасских корреспондентов Миранды, X. М. Фернандес, писал ему, что друзья свободы — братья Боливары, маркиз дель Торо и другие — считают его «первым патриотом Венесуэлы и борцом за наше праведное дело» \ Они ждут возвращения Миранды с нетерпением.

Еще большее нетерпение испытывал сам Миранда. При первых же сообщениях о событиях 19 апреля он стал рваться на родину, но английские власти отказывали ему в разрешении на выезд под тем предлогом, что это могло обострить цх отношения с Регентским советом. Не оставалось ничего другого, как ожидать представителей каракасской хунты, о предстоящем отъезде которых в Лондон Миранда был уведомлен друзьями из Венесуэлы.

Но не сидеть же сложа руки именно теперь, когда освободительная революция уже развернула свои знамена на «Колумбийском континенте»...