Франсуа Гизо: политическая биография

Оккупация Кракова в 1846 г. австрийскими войсками вызвала новое обострение отношений между континентальными дворами. Буржуа уверял Гизо: если Франция в ноте протеста по поводу оккупации Кракова не поднимет вопрос о левом береге Рейна, этот демарш не вызовет негодования со стороны немецкой общественности. Гизо также опасался, что оккупация Кракова могла привести к росту националистических настроений в германских землях и усилению напряженности во франко-германских отношениях. Он писал своему неофициальному дипломатическому агенту в Европе виконту Фонтене, что оккупация Кракова глубоко потрясла основы европейского порядка и открыла возможности для роста радикализма и революционных настроений в Европе. Фонтене предписывалось «внимательно наблюдать за всеми настроениями в Европе, и особенно в Германии в связи с краковскими событиями»[693].

В конце 1840-х во Франции вновь стала актуальной проблема активизации политики в южно-немецких государствах, прежде всего в Баварии и Вюртемберге, в целях содействия проведению там либеральных реформ. В апреле 1847 г. Гизо писал представителю Франции в Бундестаге Салиньяк-Фенелону: «Сейчас, как и всегда, один из важнейших элементов французской политики заключается в сохранении независимости государств, составляющих германский организм. Мирное и умеренное развитие принципа конституционных свобод представляется нам лучшим средством достижения этих результатов»[694].

Как видим, политика Франции в отношении германских государств заключалась в стремлении сохранить порядок вещей, установленный Венским конгрессом, закрепившим раздробленность Германии. Гизо был обеспокоен возможностью проведения либеральных реформ в Пруссии и ее превращением в парламентскую монархию, что повысило бы ее авторитет в других немецких государствах и открыло бы перед ней дорогу к руководству Германией. Он справедливо полагал, что создание сильного единого немецкого государства не только уменьшит влияние Франции в Европе, но и создаст опасность для французских позиций на Рейне, в Эльзасе и Лотарингии. Поэтому он считал, что Франция должна поддерживать малые и средние немецкие государства в качестве противовеса усилению влияния Пруссии.

Вместе с тем, Гизо понимал, что малые и средние немецкие государства не являлись достаточным противовесом Пруссии: будучи составной частью Германского таможенного союза, они подчинялись ей не только экономически, но и политически. В проектах реформ Фридриха-Вильгельма IV, представленных прусскому ландтагу, он справедливо усматривал продолжение политики Германского таможенного союза, представлявшей опасность для Франции.

Обеспокоенный усилением роли Пруссии и стремясь противодействовать этому, Гизо рассчитывал найти поддержку у Австрии. Германский таможенный союз никогда не вызывал особых симпатий у Меттерниха, а проекты реформ и пангерманизм Фридриха-Вильгельма IV его серьезно встревожили. Еще до того, как прусский сейм начал обсуждение проекта реформ, Гизо направил послу Франции в Вене письмо, содержание которого должно было стать известно Меттерниху. Гизо писал, что проведение реформ будет означать гибель второстепенных немецких государств и нарушение порядка, установленного решениями Венского конгресса. Поэтому Франция, продолжал он, была заинтересована в сохранении независимого существования малых государств Германского союза. Меттерних реагировал немедленно: в письме послу Австрии в Париже

Р. Аппоньи от 18 марта 1847 г. он писал, что предполагаемые реформы могли быть опасны для Австрии и Франции, и поэтому в их интересах было объединить свои усилия в целях противодействия Пруссии. В заключение он отметил, что единственной возможностью предотвратить усиление Пруссии является сохранение федеративного принципа в Германии и борьба против централизаторских тенденций. Меттерних обещал Гизо, что в своей политике по отношению к германским государствам он будет следовать этим принципам и просил у Франции моральной поддержки. В то же время, он рекомендовал французскому правительству воздерживаться от всякого прямого вмешательства в германские дела, чтобы не задевать национальных чувств немцев. Однако французское правительство, вопреки этому совету, не ограничилось достигнутым согласием с австрийским кабинетом, но и предприняло прямые действия, уверив (конфиденциально) правительства малых немецких государств в своей поддержке в случае какого-либо посягательства на их независимость[695]. Прежде всего, Франция рассчитывала на Баварию, противившуюся централизаторским тенденциям Пруссии.

Итак, в ходе Восточного кризиса 1840 г. произошли заметные изменения во франко-германских отношениях. Рейнский кризис показал, что надежды французов на привлекательность французской модели для германских государств и их стремление к союзу с Францией не оправдались. Более того, французы с большим опасением наблюдали за усилением роли Пруссии в германских государствах, усматривая в этом прямую опасность для Франции.