Франсуа Гизо: политическая биография

Выделяя положительные и отрицательные стороны революции, Гизо считал, что она была права в своих принципах и своих намерениях: «рассматриваемая с этой точки зрения, она предполагала ввести справедливость, то есть власть нравственного закона в отношения граждан между собой и в их отношения с правительством»[281]. Но, если рассматривать революцию как событие, имевшее дату начала и конца, то революция, по мнению Гизо, была реваншем, триумфом и местью большинства, долгое время угнетаемого господствовавшим меньшинством[282]. Революция стремилась к установлению справедливости, и в то же время была упорной ожесточенной борьбой: «Справедливость для всех, но война против некоторых – это неизбежное следствие революции»[283].

«Что же случилось с революцией?» – задается вопросом Гизо. «Первые и единодушные надежды были обмануты, вместо гармоничного прогресса французского общества в недрах политической свободы во Франции разразилась гражданская война, свободу сменила тирания; различные классы и партии устали от разрушения и саморазрушения; победители бродят, шатаясь, среди созданных ими самими развалин; они бы хотели остановиться, но не могут. Старого порядка уже не существовало, а нового еще не существовало; национальная независимость, без конца героически защищаемая, постоянно подвергалась опасностям»[284]. И в это самое время «явился Бонапарт, чтобы скоро стать Наполеоном»[285]. Именно он, по мнению Гизо, совершил то, к чему тщетно взывала Франция при терроре: произошла «реакция революции против самой себя»[286], то есть «консолидация важнейших завоеваний революции с отказом от некоторых ее самых законных чаяний и самых возвышенных надежд»[287].

Если современные исследователи склонны ограничивать Французскую революцию 1799 годом, то Гизо считает период с 1789 по 1799 г. лишь первым этапом революции. Второй этап – это эпоха Консульства и Империи (1799–1814). Для Гизо, при его неоднозначной оценке личности Наполеона, годы Консульства и Первой империи явились наивысшим этапом революции, когда произошло упрочение ее основных завоеваний.

В отношении к самому Наполеону ярко проявилась оценка Гизо роли личности в истории: «В кризисные моменты своей истории народы не могут обойтись без великого человека… Когда он пришел… Франция признала в нем того, кого она ждала. Он шел вперед, она следовала за ним»[288]. Заслуга Наполеона, по мнению Гизо, состояла в том, что он восстановил во Франции «социальную конструкцию», то есть создал органы государственного правления, преодолев анархию и разрушение. Наполеон, по словам Гизо, сумел возвести на революционных руинах органы новой французской государственности, взяв все лучшее, что было создано в годы революции; он сумел реабилитировать и упрочить во Франции государственную власть, «пережившую упадок и деградацию»[289].

Гизо полагал, что обладал инстинктом и даром управлять людьми: «Власть возрождалась и крепла в той мере, в какой возвышался сам Наполеон; это была власть персонифицированная»[290]. Конкордат, заключенный Наполеоном в 1802 г., Гизо считал ярким доказательством нравственного гения и практического здравого смысла Наполеона: он правильно понимал «служебную» роль церкви в государстве[291]. Эта идея о гармоничном взаимодействии церкви и государства была очень характерна для Гизо.

Почему же империя Наполеона рухнула? Ответ для Гизо однозначен: Наполеон, как и его предшественники, пренебрегал правами и свободами человека. Для него политическая свобода – это единственная эффективная гарантия безопасности частных интересов, право – это единственная эффективная гарантия во взаимоотношениях между людьми, между обществом и органами власти, а также в международных отношениях[292]. Историческая миссия Наполеона, по мнению Гизо, заключалась в том, чтобы продолжить революционные преобразования, и в то же время не допустить нового насилия; установить порядок в недрах общества и заставить уважать Францию на международной арене. Наполеон выполнил свою задачу «с гениальным успехом»[293]. Но, в то же время, продолжает Гизо, в своих действиях Наполеон руководствовался «фантазиями своих мыслей и страстей, и, вместо того, чтобы направить Францию в нужное ей русло, вовлек ее в новый виток крайностей и ужаса, в заблуждения революционного духа и анархии»[294]. Наполеон отступил от своей исторической роли, от задач, возложенных на него историей, он перестал выполнять общественные потребности.