Франц Иосиф. Любовь императора

Император с глубоким волнением прочитал письма Елизаветы и решил призвать к себе графа Дьюлу Андраши. Между тем 16 июля она ещё раз обстоятельно беседует с графом и вручает ему письмо к императору, в котором обобщает ситуацию в Венгрии и вновь повторяет свою просьбу. Днём позже она получает с курьером ответное письмо Франца Иосифа. «Милый мой ангел, — пишет он, — неустанно молись, чтобы Бог надоумил меня поступить правильно и сделать то, что предписывает мне мой долг. Итак, сегодня я жду Д.А. Я спокойно выслушаю его и потом как следует проверю его, чтобы выяснить, могу ли я доверять ему. Старика (Деака) в Пеште нет, поэтому его нужно искать в провинции, так что он может быть здесь лишь завтра или послезавтра. Для меня даже лучше сначала поговорить с А. с глазу на глаз, потому что старик хотя и умный человек, ему никогда не хватало смелости. Здесь ситуация не изменилась. Наполеон продолжает посредничать, однако с пруссаками у него ничего пока не получается... Теперь они могут напасть в любой день, но форсировать Дунай им будет нелегко... Мне нужно заканчивать письмо — пора работать. Прощай, мой ангел, обнимаю тебя и детей. Страшно тоскую о вас. Да хранит нас Бог, да хранит он Австрию. Горячо любящий тебя, твой Франц».

17 июля в двенадцать часов пополудни Андраши получает аудиенцию у императора. Он передаёт ему письмо Елизаветы, на протяжении примерно полутора часов совершенно откровенно излагает свои взгляды и просит императора прежде всего переговорить с Деаком. Франц Иосиф объясняет, что уже велел тому прийти, и просит Андраши остаться до этого времени.

На следующий день ни свет ни заря император информирует жену о переговорах с Андраши: «Я обнаружил, что он, как и прежде, не слишком конкретен в своих воззрениях и мало заботится об остальной части монархии. Он очень многого хочет, но сегодня, в решающий момент, может предложить крайне мало... Он славный, честный и одарённый человек, но я боюсь, у него не хватит сил и он не найдёт в стране средств, чтобы осуществить свои теперешние намерения, и тогда займётся исключительно своей собственной конституционной теорией, оставив меня один на один с крайне левыми или в условиях осадного положения. Прежде чем принять решение, я должен ещё побеседовать со стариком, а потом с обоими вместе. Очень признателен тебе за подробное описание виллы Кохмейстер. Должно быть, она очень хороша... Прошу тебя сделать что-нибудь для твоего здоровья и береги себя, иначе серьёзно заболеешь, и это будет ужасно... Твой верный муженёк».

Не проходит дня, чтобы Елизавета, как и её муж, не написала бы письма, и это бесконечно радует Франца Иосифа: по его словам, она и дети, которых он в каждом письме «с огромной любовью прижимает к сердцу», теперь его единственное утешение.

В семь часов утра 19 июля Деак получает аудиенцию у императора. Гость тайком, под именем адвоката Ференци — что красноречиво свидетельствует о роли чтицы Её величества — остановился в самой огромной гостинице «Хазен» в Мейдлинге и подъезжает к Хофбургу в кабриолете. «Мы обстоятельно и откровенно говорили целый час обо всех возможностях, какие только могли предположить, — сообщает Франц Иосиф жене. — Я никогда не видел его таким спокойным и прямым. Он гораздо яснее представляет себе ситуацию, нежели А., и в значительно большей степени учитывает интересы остальной монархии. Впрочем, с его слов у меня составилось то же впечатление, что и со слов А... Деак внушил мне огромное уважение своей честностью, откровенностью и приверженностью династии и укрепил меня в моём убеждении, что, не случись эта злополучная война, я довольно скоро достиг бы соглашения с ландтагом на избранном пути. Этому человеку, правда, недостаёт мужества, решительности и выдержки в несчастье. С А. он вовсе не пожелал встречаться и в одиннадцать часов уехал так же скрытно. Сегодня я опять собираюсь побеседовать с А., чтобы не дать прерваться переговорам, поскольку как только внешняя ситуация разрешится, с ним вместе можно будет кое-что сделать. А теперь я вынужден заканчивать письмо — меня ждут дела. Прощай, моя Зизи. Обнимаю тебя и детей. Безгранично любящий тебя Франц».

Пруссаки между тем продвигаются всё дальше. 18 июля король Вильгельм[45] перенёс свою ставку в Никольсбург, и из Вены уже можно заметить бивачные костры прусских войск. Франц Иосиф надеется на успех начавшихся переговоров о заключении перемирия и со страхом следит за их ходом. Заботит его и здоровье жены, которая «становится ему всё ближе». Он рассчитывает, что, как только наступит перемирие, императрица с детьми сможет вернуться в Ишль, и ему, может быть, удастся приезжать к ним. «Потому что, — пишет ей император, подписывающий своё письмо «Твой бедный малыш»,— ...и мне день-другой отдохнуть не помешает».