Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Если рассматривать эту кампанию с точки зрения военных действий, то может создаться впечатление, что благодаря превосходству артиллерии она протекала для правительства успешно. Последнее в своих письмах к губернаторам, к гугенотам и за границу все время подчеркивало свои военные успехи.

Однако, на деле, положение и королевской армии и правительства в целом было далеко не блестящим. Его осложняли три обстоятельства: нарастание конфликта с гугенотами, появление новой аристократической группировки (так называемой «третьей партии») и неудачи за границей. Ко всему этому добавились и финансовые затруднения.

Правительство не смогло воспрепятствовать окружному собранию гугенотов в Ларошели[999] и собранию гугенотского дворянства в Фижаке. Опираясь на них, Сюлли предложил правительству посредничество в примирении с грандами, а депутация от Ларошельского собрания прибыла в Париж с еще более резким манифестом, чем манифесты грандов, и требовала аудиенции у короля.[1000] Депутацию не приняли и от посредничества Сюлли отказались. Но в предвидении всеобщей конференции гугенотов, назначенной (без королевского разрешения) на 15 апреля, правительству необходимо было принять срочные меры. Ришелье начал с того, что запросил мнение такого опытного и авторитетного политика, как Дюплесси-Морне.[1001] Тот ответил, что у гугенотов есть все основания для вооружения, ибо по всей стране разгорается междоусобица и обе стороны наводняют Францию иностранными наемниками. При таких обстоятельствах гугеноты должны позаботиться о своей безопасности, и конференция должна быть созвана. Но, удовлетворив претензии гугенотов (обещания, данные правительством по Луденскому договору, и некоторые новые пожелания частного характера), правительство сможет смягчить остроту положения, что весьма желательно, ибо успехи королевской армии еще не решают дела. «Гражданская война, — поучал молодого министра многоопытный ветеран междоусобных войн, — имеет ту особенность, что, будучи подавлена в одном месте, вспыхивает в другом».[1002]

Таким образом, позиция Дюплесси-Морне в 1617 г. (отражавшая мнение гугенотских городов) сильно отличалась от его поведения в 1616 г. Тогда он осуждал антиправительственные выступления гугенотских грандов и дворян, теперь он их оправдывал. Считая правительство д'Анкра ответственным за новую междоусобицу, он, так же как и гранды, имел с Людовиком XIII тайные сношения, намеки на которые встречаются в его письмах.[1003] Несомненно, что выражение «служба королю» (service du rоу) приобрело в его устах такой же смысл, как и в среде германских протестантов.

Позиция гугенотов имела для правительства огромное значение. Оно могло выдержать борьбу с партией грандов, могло даже выйти из этой борьбы победителем, но при непременном условии нейтралитета гугенотов.[1004] Луденский мир показал, что союз грандов с гугенотами делал врагов правительства (даже при отсутствии поддержки их городами) такой силой, которая в военном отношении превосходила силу королевской армии. Поэтому Ришелье и спешил разбить принцев в Шампани и Иль-де-Франсе, рассчитывая принудить их к капитуляции до того, как гугеноты организуют свое выступление. Стремясь выиграть время, он пошел на уступки,[1005] но одновременно усилил гарнизоны в городах на север от Ларошели (в Ниоре, Фонтенэ, Партенэ и Маране) и постарался воспрепятствовать наборам войск для принцев в Пуату.[1006]

Уступки, сделанные правительством, продемонстрировали его слабость, и ему не удалось предотвратить созыв гугенотской конференции,[1007] срок которой (15 апреля) приближался и которая обещала быть очень бурной, так как позиции гугенотских грандов ввиду общего недовольства правительством д'Анкра усилились не менее, чем позиции других вельмож.[1008] Гугенотские гранды и даже осторожный Дюплесси-Морне заявили правительству, что не потерпят никаких военных действий по отношению к Седану, оплоту гугенотов на крайнем востоке Франции.[1009] Такое заявление означало, что у принцев не только оставалось прочное убежище на случай, если бы королевская армия взяла Суассон и Мезьер, но что даже при таком плачевном для них исходе войны они получили бы сильную помощь. Такие действия гугенотов заставили бы правительство разделить свои силы между восточными и западными провинциями и привели бы его к поражению.