Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Сперва предполагалось, что король при первом же удобном случае убежит к грандам и во главе их армии пойдет на Париж. В марте д'Анкр проектировал вывезти Людовика XIII в Компьень или в Реймс, очевидно, для того, чтобы показать, что война ведется не только от имени короля, но и самим королем. Эта поездка была окончательно решена в начале апреля, но 8 апреля было объявлено об ее отмене.[1042] Причиной тому было возникшее (как потом оказалось, вполне обоснованное) подозрение, что король поддерживает тайные сношения с грандами. Вызванный в связи с этим из Нормандии в Париж, д'Анкр решил сменить все окружение короля, услать в армию его гвардию, находившуюся в Лувре, и удалить Люина. Были пересмотрены капитаны городской милиции Парижа, и лица, неугодные маршалу, были намечены к отставке. Заговорщики поняли, что медлить нельзя. Утром 24 апреля, когда д'Анкр в сопровождении большой свиты (свыше 200 дворян) явился в Лувр, большие ворота замка были закрыты раньше, чем вся свита успела войти. Витри со своими двумя сыновьями, пряча под плащами пистолеты, пропустили вперед маршала, занятого чтением письма, и зашли ему за спину, отрезав его от свиты. Д'Анкр был убит наповал, никто из его дворян не оказал никакого сопротивления. Король и Люин, готовые к бегству в случае неудачи, в страшном волнении ожидали исхода. Крики «Vive le roy!» известили их о случившемся. Витри удалил из Лувра гвардию королевы и подверг Марию Медичи домашнему аресту. Леонора была арестована и отправлена в тюрьму Консьержери.[1043] Барбен, также был арестован и помещен в Бастилию. От Манго была отнята печать без соблюдения каких бы то ни было церемоний. Парламент отнесся к этому так, как будто бы Манго и не был никогда хранителем печати.[1044] Когда Ришелье явился в Лувр и осмелился заглянуть в галерею, где Людовик XIII стоя на бильярде, принимал восторженные поздравления от толпы дворян и горожан, заполнивших все помещения дворца, он услышал от короля следующие слова: «Благодарение богу, мы избавлены нынче от вашей тирании».[1045] Это означало полную отставку. Ришелье пришлось удалиться.

Людовик XIII призвал Вильруа, Жанена, Силлери и Дювера и облек их полномочиями министров. Королеву решили сослать в Блуа. Повсюду были разосланы гонцы с письмом от имени короля. В нем указывалось, что виной всех бедствий, обрушившихся на народ в связи с междоусобицей, были супруги Кончини. Д'Анкр злоумышлял на жизнь короля, поэтому последний был вынужден прибегнуть к самозащите и избавиться от узурпатора насильственным путем. Мера эта была предпринята в критический момент, когда вся Франция готова была взволноваться. Война с принцами окончена, и король решил править сам.[1046]

Всеобщая ненависть к д'Анкру, который стал в глазах всего населения (начиная от парламентов и кончая простым народом) воплощением произвола и бедствий, принесенных разорительной для страны междоусобицей, была причиной всеобщей радости, о которой свидетельствуют все источники. Гранды, парламенты, города — все спешили изъявить королю свой восторг по поводу его истинного воцарения и ликвидации смуты. Молниеносное окончание «растаявшей как дым» войны было главной причиной этих непритворных восторгов. Убийство маршала в небывалой степени подогрело роялизм не только привилегированных сословий, но и роялистские иллюзии широких народных масс. Гранды, внезапно лишившиеся обоснования затеянной ими войны, также рассчитывали на уступки со стороны короля, во имя интересов которого они якобы воевали.

* * *

На правление д'Анкра пришелся кульминационный этап гражданских войн второго десятилетия XVII в. Накопив за предыдущие годы силы и влияние, феодальная аристократия в целом (т. е. все принцы, губернаторы и гугенотские гранды) образовала партию, превосходящую как в военном, так и в дипломатическом отношении силы правительства.

Однако в 1616–1617 гг. сила феодальной аристократии заключалась не столько в военном превосходстве ее армии, помощи из-за границы и т. д., но в той моральной и политической поддержке, которую лозунги принцев приобрели в населении Франции. Полная изоляция правительства д'Анкра была делом их рук, плодом их агитации. Но основная причина этой изоляции заключалась в раздражении и гневе широких народных масс на бессмысленную в их глазах междоусобицу, истощавшую их силы, обременявшую их новыми налогами, несшую им лишь разорение. На имени иностранца народ сосредоточил свою ненависть. Следует подчеркнуть еще раз, что, несмотря на все усилия грандов, эта ненависть к д'Анкру отнюдь не сопровождалась признанием принцев вождями в борьбе с узурпатором. Увлечь за собой массы, как это было в XVI в., грандам не удалось.

Таково же было и отношение буржуазии. Возмущенное своеволием д'Анкра чиновничество также видело в нем лишь узурпатора. Почему же д'Анкр шел напролом, как бы не видя ожидавшей его пропасти?