Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Наряду с ними в группу знати входила и новая знать, обязанная своим положением милостям короля. Для ослабления слишком могущественных старых аристократических родов, короли неоднократно прибегали к возвеличиванию своих незнатных фаворитов, иногда даже предоставляя им крупные земли и важнейшие должности. Иностранные принцы были (главным образом в первой половине XVI в.) возвышены Франциском I в процессе борьбы с могущественными в ту пору Бурбонами. Затем, чтобы уравновесить и даже оттеснить Гизов и Монморанси, ставших в середине XVI в. чересчур сильными, Генрих III создал новую знать из своих любимцев (Жуайёза, Бельгарда, д'Эпернона), сосредоточив в их руках главные военные должности. В дальнейшем, таким же образом Сюлли, Ришелье и другие незнатные дворяне сделались родоначальниками знатных домов.

Сила феодальной аристократии в начале XVI в. зиждилась на ее богатствах и политической власти в провинциях. Источники доходов знати были весьма многообразны; одних поступлений с многочисленных фьефов было уже недостаточно для роскошной жизни, которую вели вельможи. Революция цен и быстрое падение покупательной способности денег настолько понизили доходы фьефов, состоявшие главным образом из сеньериальных платежей и вечного ценза, что фьефы приносили дохода не более 2–2,5 процентов от Стоимости земли. Грандов Отчасти спасали огромные размеры подвластных им территорий, но все-таки доходы с земель не составляли в бюджетах вельмож даже половины, достигая в большинстве случаев лишь 25–30 процентов.[115] Ни наследственные, ни благоприобретенные земли не обеспечивали знати потребных ей доходов. Лишь дары, пенсии и владение доходнейшими должностями — коронными, губернаторскими, придворными, военными — в соединении с прибыльными церковными должностями (главным образом аббатов и приоров крупных монастырей, находившихся в подвластных знати провинциях) доставляли вельможам нужные им суммы. К этому еще следует добавить, что все гранды в той или иной степени занимались казнокрадством, как только получали к тому возможность. Кроме того, все они без исключения, пользуясь своим влиянием при дворе, брали взятки с откупщиков и финансистов, оказывая им протекцию при распределении откупов и займов. Огромное состояние маршала д'Анкра сложилось главным образом благодаря таким спекуляциям. Почти все финансовые операции в период регентства Марии Медичи сопровождались крупными взятками в пользу маршала (точнее его жены). При каждой продаже придворных должностей (эти должности также были продажными) супруги д'Анкр получали свой магарыч (pot-de-vin) и делили его с самыми родовитыми вельможами.[116] Значительную часть своего не менее огромного состояния Сюлли составил подобным же способом.[117]

Таким образом, богатство феодальной аристократии складывалось преимущественно из тех кущей, которые они получали из. государственных доходов и от государственных займов. Громадный бюджет централизованного государства вельможи рассматривали как самый надежный и верный источник своего обогащения. Это обстоятельство наложило свою печать и на политическую программу французской феодальной знати.

Знать не просто возглавляла французское родовитое дворянство в качестве титулованной и наиболее богатой его верхушки. Она была тесно связана с ним многочисленными прочными узами. Еще в XV в. дворянство распадалось на отдельные группы, возглавлявшиеся королем или крупными феодалами, поскольку еще не было изжито территориальное разделение страны на королевский домен и феодальные владения. Итальянские войны ослабили это разделение, но не уничтожили его совсем, и в гражданских войнах XVI в. оно проявилось достаточно отчетливо. Почти все французское родовитое дворянство примкнуло к тем или иным вельможам как католикам, так и гугенотам.[118] Персональный состав этих дворянских клиентел менялся, но принцип оставался в силе: каждый дворянин имел своего патрона, будь то король или вельможа. Этот патронат, представляя собой пережиток феодальных отношений, проявился и во внутренних войнах начала XVII в.