Франция в начале XVII века (1610–1620 гг.)

Благоприятная для правительства обстановка позволила провести ряд мер. Прогноз насчет состава депутатов был настолько оптимистичен, что уже не стоило так задабривать гугенотов, как к тому вынуждали события мая — июня. Поэтому общее собрание гугенотов, назначенное на 15 июля, долженствовавшее предварить Штаты, было под разными предлогами отложено.[449] Затем сами Штаты были перенесены с.10 сентября на середину октября,[450] а тем временем королю исполнилось 13 лет, и 2 октября, на lit de justice, он объявил себя совершеннолетним и назначил королеву главой Совета. Одна из главных целей, которые ставили себе министры, была достигнута: регентство закончилось благополучно. Старания грандов осуществить созыв Штатов еще в период малолетства короля, когда можно было оспаривать законность регентства королевы и потребовать изменений или, на худой конец, угрожать постановкой этого вопроса, не привели ни к чему. Теперь король обладал всей полнотой власти и мог назначить в Совет кого угодно; препятствовать этому с формальной стороны было уже невозможно.

Кроме того, в целях осуществления непрестанного контроля над Штатами было изменено и место их созыва. Вместо того, чтобы собраться в Сансе, как было указано в договоре по желанию Конде, депутаты съехались в Париж. Правительство сделало все, что можно было сделать в той обстановке для подготовки Штатов в своих интересах.

Но это вовсе не означало, что Штаты проявят полную покорность по отношению к правительству и полное с ним согласие. Подбор депутатов и давление на выборах привели лишь к тому, что на Штатах оказалось мало прямых ставленников Конде и других грандов.[451] Но каждое сословие заговорило, на Штатах в полный голос и заявило все свои претензии. Вопрос заключался в том, в какой мере эти претензии могли сослужить службу для партии Конде или, наоборот, укрепить позиции правительства. Для достижения своих целей и правительству и Конде приходилось сталкиваться с одним и тем же серьезным препятствием, они были заинтересованы в поддержке обоих сословий — и дворянства и третьего сословия. Рознь же, разделявшая последних, была столь глубока, что не допускала примирения их интересов, но, наоборот, требовала выбора между ними.

Штаты стали ареной ожесточенной борьбы между вторым и третьим сословиями, которая не только проявлялась в деталях, но была стержнем, вокруг которого возникали все новые и новые конфликты. Эта борьба не была новостью, но в 1614–1615 гг. она достигла, пожалуй, своего кульминационного пункта.

Каков же был состав депутатов?

Духовенство было представлено на Штатах почти исключительно своими наиболее влиятельными и важными членами: архиепископами, епископами, деканами и канониками крупнейших кафедральных церквей, аббатами и приорами важнейших монастырей.[452] 

О дворянстве нельзя сказать того же самого. Аристократии в составе депутатов не было совсем.[453] Сословие послало на Штаты многих известных представителей родовитого провинциального дворянства, из которых примерно четвертая часть занимала должности бальи и сенешалов.[454] Но были и такие, чьи предки не принадлежали к «благородному» сословию. Вот несколько примеров. В мессире Рене Потье, шевалье, сеньере и графе де Трем (Tresmes), капитане гвардии и бальи г. Валуа, нетрудно, несмотря на графский титул и военные должности, признать члена семьи Потье, династии государственных секретарей. Из потомков знаменитого канцлера Лопиталя среди депутатов от дворянства насчитывалось четыре человека (не считая архиепископа экского): кавалеры орденов, капитаны рот, маркизы или бароны, бальи. Это представители крупных чиновных семей, породнившихся с родовитым дворянством еще в XVI в. Но вот и дворянин совсем недавнего происхождения: мессир Антуан Деге (Des Hayes), шевалье, сеньер де Корменен и Куртен, бальи и губернатор г. Монтаржи.[455] С первого взгляда, по своим должностям и титулам он ничем не отличается от настоящих родовитых дворян. Между тем, отец его был простым адвокатом, а сам он женился на дочери стряпчего парижского аббатства Сеи-Жермен-де-Пре.[456] Это — пример чиновника, быстро одворянившегося благодаря фьефу и военной должности. Но в целом палата второго сословия состояла из родовитых дворян.