Француз

— Все ок, — Антон поднял вверх большой палец.

В эту минуту лодка резво накренилась на левый борт, зачерпнув воду, и он непроизвольно выругался.

— Задраить каюту, крепко держаться, надеть спасательные жилеты! — отдавал приказы Роджер. — Команда, надеть штормовые комбинезоны, по местам! По местам, говорю, быстро! Штор… Па…са! Не спать! Мать… ашу!

Капитан использовал всю силу голосовых связок и единственное в английском языке неприличное слово, однако до экипажа доносились лишь отдельные нечленораздельные звуки. Поведение его было не совсем логичным: не мог же он резко позабыть о том, что его «команда» — и не команда вовсе, а интернациональная турбригада, отправившаяся в трехдневную развлекательную морскую прогулку. Намерение было на солнышке понежиться, устроить watching dolphins, если повезет, а не рисковать жизнью.

Антон и Ральф, а также присоединившийся к ним ошалевший и напуганный Кен, похожий на филина, стали выполнять базовые команды капитана более-менее слаженно.

Антон из последних сил тянул на себя канаты, стараясь сохранять равновесие. Он понимал: если упадет за борт, все закончится плачевно. Одно желание владело им целиком и полностью: выбраться из этой переделки живым и здоровым. И дать обет без крайней необходимости больше никогда не выходить в море.

Здесь, вдали от берега, среди зарождающегося шторма, не имеющий права отпустить эту чертову веревку, потому что никто тебя тут не сменит, ведь на лодке каждый занят своим не менее важным делом, Антон на своей шкуре убедился, что и современному человеку иногда требуется физическая сила. Следуя указаниям Роджера, он то травил, то подбирал стаксель, с трудом удерживая равновесие. Антон отчаянно, но уже вполне уверенно крутил лебедку. Но с каждой минутой руки слабели. От непривычных нагрузок ныли спина и шея. Он не жалел себя и не собирался сдаваться. Единственное, что беспокоило Антона в те минуты, так это страх не выдержать, ведь должен же был наступить предел его физических возможностей!

— Чертов сукин сын! — крик Роджера заглушил шум ветра и волн.

Удерживая ручку лебедки, Антон обернулся. Лицо стоявшего за штурвалом капитана выражало возмущение и досаду.

— Посмотри на этого, — прорычал он, указывая на Ральфа, дежурящего у лебедки на левом борту. — Он все-таки сделал это! Уронил в воду ключ от лебедки…

Запасного ключа на яхте не оказалось, хотя, судя по тому, насколько расстроился капитан Роджер (чуть штурвал не бросил), следовало иметь таких ключей в запасе не меньше дюжины. Без ключа работать с лебедкой было нереально — у человека просто не хватит сил справиться с веревками.

«Матросы» вскоре убедились, что на яхте действительно случилось непоправимое. Роджер приказал убрать паруса, а сам включил двигатель, стараясь держать нос яхты под небольшим углом к встречной волне.

— Без ключа не получится полноценно управлять стакселем, делать повороты, — прокричал он, демонстративно обращаясь только к Антону. — В таких ситуациях яхты возвращаются в порт. Мы этого сделать не можем. Чтобы не болтаться тут, будем идти на двигателе, пока есть возможность. Ты в приборах что-нибудь понимаешь?

— Кое-что, — не совсем уверенно ответил Антон.

— Спустись в кабину, там справа найдешь погодный радар. Посмотри…

Порыв ветра заглушил крик капитана, но Антон кивнул и поспешил выполнить приказ.

Внизу перед его взором предстало душераздирающее зрелище. На диване, уперевшись в стол руками, бок о бок, как давние подружки или даже сестры, сидели Бритта и Ольга. Лица обеих женщин были смертельно бледны. Увидев Антона, Ольга посмотрела на него с надеждой, а Бритта с нескрываемой злостью.

— Как дела? — поинтересовался Антон, не ожидая ответа от несчастных пассажирок. С трудом сохраняя равновесие, чтобы не упасть на плиту или разделочный столик, он изучал приборы. — Так… где же этот погодный радар? Ага, вот он. И как он включается?

— Как дела?! — вдруг услышал он голос Бритты. — Хуже не бывает! Большое тебе спасибо, Антон. Эта идиотская американская привычка интересоваться, как дела, сейчас крайне неуместна. Кстати, я поняла теперь твою миссию на планете: тебя сюда прислали, чтобы погубить моего мужа, а заодно и меня. Втянуть нас в такое… приключение… Ты знаешь, как это называется?

— Как? — спросила Ольга.

— Фашизм! — выпалила Бритта.

Антон включил радар. Лодочка на дисплее, указывающая на положение их яхты, находилась на самой границе розовой и красной зон. По курсу движения яхты красная зона переходила в изогнутую желтую, овальную зеленую и далее — сплошную голубую зону. Рассудив логически, Антон догадался, что голубой цвет в данном случае предпочтительней розового, не говоря уже о фиолетовом, оставшемся позади. Антону даже показалось, что качка немного уменьшилась. Он хотел тут же порадовать капитана, но его остановил жалобный голос Ольги.