Французская демократия

Посл такой рчи, представитель Демократіи, вызвавъ ропотъ собранія и негодованіе министерства, раскланялся бы со своими товарищами и ушелъ домой, чтобы не возвращаться боле въ собраніе. Что ему тамъ длать?!

Очевидно, въ самомъ дл, что при всей возможной энергіи, при всей неустрашимости своей, ни одинъ членъ законной Оппозиціи никогда не будетъ поступать, въ виду Правительства и казны, съ тою ршительною логикою, которая заявлена Манифестомъ Шестидесяти. «Рабочій классъ, говорятъ они, ждалъ довольно: пора перейти отъ надеждъ къ дйствительности, отъ словъ къ длу.» И въ конц концовъ, они же сами толкуютъ о необходимости посылать депутатовъ отъ рабочаго народа! Странные люди!

Правда ли, однако, что политическая система, которой фатально слдуетъ и Оппозиція, и Правительство, существенно несовмстна съ экономіей издержекъ, такъ что стран приходится страдать безъ конца отъ увеличенія бюджета и накопленія долговъ? И неужели противъ этого зла нтъ другого средства, кром постояннаго банкротства?

На этотъ вопросъ я даю, не колеблясь, самый утвердительный отвтъ, такой отвтъ, который, какъ сейчасъ увидимъ, подтверждается очень легко.

Бюджетъ такого государства, какъ Франція, т. е. сильно централизованнаго, осужденнаго на безостановочное развитіе правительственной опеки, подъ страхомъ быстраго и неизбжнаго разложенія, бюджетъ такого государства, которое хочетъ браться за все, везд имть вліяніе, везд распоряжаться, не можетъ сокращаться, потому что:

1) въ государств, устроенномъ такимъ образомъ, статья непредвиднныхъ расходовъ, особенно по дламъ вншней политики, всегда громадна, и къ обыкновенному бюджету безпрестанно прибавляется бюджетъ чрезвычайный;

2) централизація, давящая и неизбжно всепоглощающая, постоянно расширяетъ права Государства въ ущербъ личной, корпоративной, общинной и соціальной иниціатив;

3) для удовлетворенія этой двойной потребности, Государство вынуждено обременять все боле и боле податное сословіе рабочихъ, отчего и происходитъ развитіе дармодства, сокращеніе полезнаго труда, словомъ, возростающая непропорціональность между народнымъ производствомъ и государственными расходами.

Разсмотримъ нкоторыя статьи бюджета.

I. Жалованье, пенсіи. Непремнное выраженіе монархической системы составляютъ ближайшія къ трону лица, во всемъ ихъ ложномъ блеск и величіи. Вотъ почему часть бюджета, которая идетъ на нихъ, совсмъ неумстная въ соціальной демократіи, остается неприкосновенною въ великой имперіи и представляетъ расходъ почти священный. Какой депутатъ осмлится посягнуть на него?

Присяжный, централизаторъ, врагъ сепаратизма, умющій ладить съ властями, gentleman вполн, по самому своему положенію, по присяг, изъ приличія онъ откажется отъ идеи взаимности, федераціи, уравненія. Если бы онъ даже и вровалъ въ эту идею, то не посметъ заявить ее не только дломъ, но и словомъ. Это было бы безтактно, грубо, неполитично. Преобразовать общественную службу, разбить эту величественную государственную машину, – сохрани Богъ! Разв такой приличный, такой благонамренный человкъ и съ такимъ умомъ возмется за подобное дло? Нтъ, онъ слишкомъ патріотиченъ, слишкомъ благоразуменъ для этого. Разв онъ не знаетъ, что можетъ вызвать смлое слово праведнаго отрицанія! Разв онъ не знаетъ, что вс статьи расходовъ такъ же солидарны между собой, какъ вс разряды государственной службы; что нельзя касаться одной статьи, не трогая другой, и что, сокращая сумму расходовъ съ 20, 18, 17 на 10, на 7 или на 5 процентовъ годового прихода страны, онъ убилъ бы всю систему государственной экономіи! Въ виду такого переворота, у него замираетъ духъ, трясутся ноги; онъ сознаетъ, что между этою чудовищною іерархіей, этимъ обществомъ откормленныхъ тунеядцевъ, этимъ правительствомъ, которое ихъ защищаетъ, этимъ бюджетомъ, который служитъ выраженіемъ всей системы, – между всмъ этимъ и имъ самимъ, депутатомъ, существуетъ какой-то мистическій договоръ, который побуждаетъ его видть утопію въ каждой истинной реформ; онъ не посметъ нарушить этого тайнаго договора, хотя и не присягалъ ему, какъ присягалъ императору.