Французская экспедиция в Египет 1798-1801 гг.: взаимное восприятие двух цивилизаций

Савари много пишет и о сельском хозяйстве Египта. Отмечая, что земля там исключительно плодородная, и в древние времена сельское хозяйство процветало, путешественник снова подчеркивает, что варварство нынешнего правительства погубило то, что было создано ранее{331}. По его словам, более ⅓ ранее плодородных земель теперь превратились в пустыни, «пугающие путешественника»{332}. Сокращение населения также, по мнению Савари, напрямую связано с деспотичным правлением иноземцев. Отсутствие частной собственности, передающейся по наследству, произвольно собираемые налоги и постоянные стычки между беями, в которых вынужденно приходится участвовать и простым крестьянам, разрушают сельское хозяйство и не позволяют реализовать все возможности этой плодородной земли.

Говоря о торговле в Египте, Вольней отмечает, что Каир является главным торговым центром Египта, благодаря своему выгодному географическому расположению на пересечении различных караванных путей, и что торговля в нем процветает. Тем не менее, по словам путешественника, это совсем не обогащает Египет и его народ, поскольку торговцы закупают, в основном, предметы роскоши для мамлюков. Путешественник уделяет особое внимание положению европейских, в частности французских, купцов в Каире. По его словам, их жизнь полна опасностей с тех пор, как их консул был выслан из Каира: они живут обособленной коммуной, поскольку люди вокруг «ненавидят само имя франков»{333}, мамлюки притесняют их, из-за чего торговые дела французов идут не очень хорошо. Так что Каир как торговый центр, по мнению Вольнея, «самый ненадежный и неприятный пункт во всем Леванте»{334}.

Сельскому хозяйству Вольней не уделяет особого внимания, однако из его повествования, как было сказано выше, следует, что крестьяне бедны и притесняемы мамлюками.

Итак, оба автора рисуют образ богатой страны с большим потенциалом, который не используется ее правителями.

Обычаи и образ жизни египтян

Много внимания Савари уделяет обычаям и образу жизни египтян. Он с одобрением отзывается об их уважительном отношении к старшим, о прочных семейных узах и гостеприимстве, отмечая, что многое из этих обычаев утрачено европейцами. Однако в повествовании Савари явно сквозит убеждение, что для него египтяне стоят на более низкой ступени развития, чем европейцы, и именно потому они еще сохранили древние традиции. Путешественник даже сравнивает обычаи современных ему египтян с обычаями древних греков, описанными Гомером в его эпосах. По мнению Н. Ле Коат, подобное сравнение открывает путь созданию культурных стереотипов: «Попытки Савари облагородить современных ему египтян, сравнивая их с греками Гомера и библейскими людьми, в конечном счете мифологизируют их, консервируя в далеком и статичном прошлом»{335}.

Савари отмечает, что египтяне из-за постоянной жары ведут жизнь скорее пассивную, чем активную{336}, что они сохранили «простоту древних нравов»{337} и находятся ближе к природе, чем европейцы. В целом же образ жизни египтян Савари характеризует следующим образом: «Наши спектакли, наши шумные удовольствия им незнакомы. Эта монотонность, которая для европейца стала бы мучением, им кажется прелестной. Они проводят свои дни, делая одни и те же вещи, следуя установленным обычаям, ничего другого не желая, ни о чем другом не думая. Не имея ни живых вкусов, ни горячих желаний, они не знают и скуки»{338}.

Общество Египта Савари описывает как патриархальное, подробно рассказывая об авторитете отца в семье. Тем не менее много внимания он уделяет и египтянкам. Отмечая, что европейцам вряд ли понравится подход жителей Египта к женщинам, путешественник пишет о том, что в основе этих отношений лежит «восточная ревность»{339}. Женщины, полагает Савари, «отягчены оковами рабства»{340} и, в отличие от европеек, не играют никакой роли в общественной жизни. Если для западных стран, пишет Савари, такое положение женщин считается варварством, то здесь оно абсолютно естественно, поскольку никому и в голову не приходит, что может быть по-другому{341}. Он, однако, отмечает, что, несмотря на приниженное положение женщин, у них есть много развлечений, которые он сравнивает с развлечениями гречанок в эпосах Гомера, а «их роскошь, хотя и спрятана от глаз публики... превосходит роскошь европеек»{342}. По мнению Савари, турки, держа женщин в подчиненном положении, сами провоцируют зарождение в них страстей. Так, если восточная женщина влюбляется, то никакие запреты ее не могут остановить: «Обычно скромные и мягкие, они становятся смелыми и пылкими, если неистовая страсть овладевает их душой»{343}. Это утверждение Савари иллюстрирует историей о том, как европеец, несмотря на опасность, был склонен местной замужней женщиной к любовной связи{344}.