Французская литературная сказка XVII – XVIII вв.

Леденец тоже был достоин жалости. Он покинул двор еще более влюбленным, чем прежде, и сердце его разрывалось от тех упреков, которыми он сам себя мучил, — ведь это он из-за своего легкомыслия вверг дорогую Скорлупку в такое несчастье, к тому же он был исполнен всяческих тревог, не знал, какую выбрать дорогу, опасался, причем не без оснований, что опрометчиво дал клятву найти Щелчка, боялся, что вернется ни с чем, как и все остальные.

Он долго шагал, не в силах принять какого-либо решения. В голове его один за другим рождались разные планы, но он тут же понимал всю их несостоятельность. В конце концов он остановил свой выбор на должности церковного сторожа, чтобы всегда иметь возможность подниматься на самую высокую колокольню и подолгу там стоять в надежде вдруг увидеть журавлей и короля. Дни и ночи напролет проводил он на колокольне, разглядывая небо, но тщетно.

Устав от бессмысленности этого занятия, он изменил тактику, перестал носить сутану, вооружился шпагой и стал ревизором винных погребов.

В этой новой должности он постоянно посещал всевозможные питейные заведения, кабаки, харчевни, но сколько он ни расспрашивал людей, никто не мог ему что-либо сообщить.

Не теряя надежды, он хотел было добраться до Меотиды,[171] но не знал, как переправиться через Понт Эвксинский,[172] и поэтому решил продолжать свой путь вдоль морского берега.

Он бродил по свету уже больше шести месяцев, не отдыхая ни днем, ни ночью, как однажды в пустынном месте до него донесся из-за скалы чей-то жалобный голос. Прислушавшись, он уловил примерно вот что:

— Милосердные прохожие, кто бы вы ни были, сжальтесь над моей бедой, облегчите страдания несчастного, я доведен до крайности и нуждаюсь в вашей помощи. Я буду молить небо, чтобы оно ниспослало вам удачу во время вашего путешествия, оградило вас от воров, дурных ночлегов, бешеных собак и неприятных происшествий.

И слова, и заунывный тон, которыми они произносились, заставили принца предположить, что к прохожим взывает какой-то бродяга-нищий, один из тех, кто выклянчивает на дорогах милостыню. И так как принц был очень отзывчив и щедр, он тут же вытащил из кармана лиард, чтобы подать нищему.

Леденец долго бродил между скал в поисках того, кто молил о помощи. Каково же было его изумление, когда принц вдруг увидел несчастного Щелчка! Король стоял, прислонившись к серебряной колонне, обвитой его носом. Десять тысяч витков, а то и больше, а на кончике висел свинцовый замок, отомкнуть который ни у кого не хватило бы силы.

— О несчастный король! — воскликнул Леденец. — Какого дьявола вы здесь стоите, как вкопанный, какой Агасфер привел вас в это пустынное место и оставил в таком плачевном состоянии?

— Увы! — ответил ему Щелчок, сразу же узнав Леденца. — Все это — злые козни подлой Канкан. Журавли унесли меня[173] на ваших глазах и продержали в воздухе две недели, и все это время я провел в страшных страданиях. К тому же я наверняка просто умер бы с голоду, если бы не изловчился ловить на лету перепелов. Я научился их ловко ощипывать и жарить на солнце, от которого мы находились в непосредственной близости. Они были в то время очень крупные, три штуки весили не меньше, чем полпуда, так что питался я даже неплохо.

В конце концов журавли разжали свои, клювы, и тогда я упал. Мне повезло — я не разбился, однако преследующий меня злой рок сделал так, что я угодил прямо в то озеро с кашей, которое у меня отняла Канкан и поместила рядом со своей пещерой.

На шум моего падения прибежала людоедка. Узнав меня, она расхохоталась.

— Ах, вам опять каши захотелось? Я вижу, вы не в силах без нее обойтись. Что ж, теперь мой черед воскликнуть: «Ну и нос, что за нос!»

И она схватила меня за мой несчастный нос, поволокла вот сюда и привязала так, как вы видите.

Но этим ее жестокость не ограничивается. Каждый божий день она приходит, спускает с меня штаны и сечет хлыстом из кожи угря двести раз, заставляя меня самого считать. И если я пропускаю хоть один удар или просто сбиваюсь со счета, то она начинает все сначала. Утром она приносит мне фунт овса, это все, что мне полагается на день. Я делю этот фунт так, чтобы есть четыре раза в день, но, как вы легко можете себе представить, голод мой этим не утоляется. Поэтому вы проявили бы истинное милосердие, если бы тут же дали мне что-нибудь поесть.

Леденец вынул из своей котомки маленький кусочек заплесневелого сыра, и Щелчок с жадностью его проглотил.

— Благодарю Всевышнего, — сказал Леденец, — что он привел меня в эти пустынные места, чтобы я мог вернуть вам свободу и привести к принцессе Скорлупке, которую, увы, постигло не меньшее несчастье, чем вас.

И Леденец рассказал ему о своей любви к принцессе и о том, как развивались их отношения, он ни на йоту ничего не приукрасил и ничего не утаил; поведал он и о той беде, которая по его вине стряслась с принцессой.

Рассказ этот лишь удвоил страдания бедного Щелчка, и ему еще больше не терпелось стать свободным, чтобы поспешить к своей бедной дочери.