Французская литературная сказка XVII – XVIII вв.

Палисандр, чтобы найти Зирфилу, пошел в ту сторону, где, как он слышал, были головы тех, кто потерял их от любви. Но когда он рассмотрел эти головы поближе, то обнаружил, что они принадлежали либо кокеткам, либо ревнивцам. И принц, устав от бесконечных поисков, отчаявшись от неудач, оглушенный всеми глупостями, которые ему приходилось выслушивать, убежал в рощу, чтобы отдохнуть от всех этих безумных суетливых голов, которые не отходили от него ни на шаг. Он растянулся на траве и стал думать о своем несчастье. Оглядевшись по сторонам, он увидел фруктовые деревья, ветви которых гнулись под тяжестью плодов. Силы, казалось, покинули его, и он сорвал грушу, чтобы подкрепиться. Но едва он прикоснулся к ней ножом, как из разреза выглянула голова, и он сразу узнал ее — это была голова его милой Зирфилы. У меня не хватает слов, чтобы передать изумление и радость принца. Он вскочил на ноги, чтобы расцеловать эту столь дорогую ему голову, но она бабочкой метнулась в сторону и села на куст роз, который стал для нее неким подобием тела.

— Не надо, принц, — сказала голова Зирфилы, — не пытайтесь настигнуть меня, а лучше спокойно выслушайте то, что я вам скажу: поверьте, все ваши усилия поймать меня бесполезны. Я сама бросилась бы в ваши объятия, если бы мне позволила судьба. Но так как я заколдована, меня можно схватить только тоже заколдованными руками. Увы, принц, но это так. Я тоскую по своему телу и даже не знаю, достойно ли оно еще меня. Ведь оно осталось в замке Злого Духа, и я об этом и думать не могу без содрогания, прямо голова идет кругом.

— Успокойтесь, — сказал Палисандр, — феи, тронутые нашими несчастиями, взяли ваше тело под свою защиту.

— Вы меня избавляете от ужасной тревоги! — воскликнула голова Зирфилы. — Во всяком случае, вы ведь знаете, дорогой принц, что сердце мое отдано вам, и вы слишком благородны, чтобы упрекать меня за несчастье, в котором я ничуть не повинна.

— Вы это замечательно выразили, — ответил ей деликатный Палисандр, — но не будем терять времени, скажите мне поскорей, где я могу найти заколдованные руки, о которых вы говорили.

— Вы их найдете в парке, они там летают где вздумается, раньше они принадлежали фее Нерадивой, но их у нее отняли, потому что она не находила им применения. Сейчас я вам расскажу эту фантастическую историю. Некогда было…

— О, помилуйте, — нетерпеливо перебил ее Палисандр, — у меня сейчас нет времени слушать сказки. Найти бы мне руки, а их история меня мало интересует. Сейчас же пойду их искать.

— Идите, идите и освободите меня от этого жестокого колдовства, которое меня истомило. Вы, наверное, заметили, что здесь все головы так и норовят привлечь к себе внимание, нисколько не стыдясь своего вида. Только я одна вынуждена прятаться в фруктах, потому что потеряла голову от любви, и все остальные меня за это презирают.

Голова Зирфилы все говорила и говорила, не обращая внимания на то, что принц уже ушел, и он отметил про себя, что с тех пор, как от принцессы осталась одна голова, она сделалась куда болтливей. Не прошел он и ста шагов по парку, как увидел порхающие в воздухе руки.[192] Палисандр подбежал поближе и попытался было схватить хоть одну, но как только он дотрагивался до какой-нибудь летающей руки, он тут же получал щелчок в нос. Поначалу получать щелчки показалось ему унизительным, но ведь его счастье было в этих руках, а принцам, как известно, тоже иногда приходится жертвовать самолюбием ради устройства личных дел. Пытаясь быть как можно более ловким, он продолжил погоню за этими злосчастными руками. Но всякий раз, когда ему казалось, что он их наконец настиг, они разом ускользали, то дав ему пощечину, то сорвав с него шляпу. Чем с большим усердием принц гонялся за ними, тем стремительней они от него отлетали. Палисандр так долго преследовал их, что просто обессилел. Тогда он решил на минутку остановиться, чтобы перевести дух, а так как рядом была беседка, обвитая виноградом, то он сорвал гроздь: его томила жажда. Но стоило ему съесть две-три виноградины, как он почувствовал, что с ним начало твориться нечто странное: голова вдруг стала работать быстро и четко, зато сердце становилось все более спокойным и холодным. Что до воображения, то оно прямо-таки воспламенилось, все, что он видел, запечатлялось в его мозгу с особой яркостью, но тут же эти образы, словно в калейдоскопе, стремительно вытеснялись другими, и, поскольку он даже не успевал их толком оценивать, у него не могло сложиться ни о чем никакого суждения. Одним словом, принц сходил с ума. Фрукты этого волшебного сада, тайным образом связанные с населяющими их головами, обладали одним свойством: от них терялся разум, но ум при этом даже обострялся. Так Палисандр оказался одновременно самым блестящим и самым безумным принцем.