Французская революция

В Париже штаб-квартирой неоякобинцев стало «Объединение друзей Республики», заседавшее в помещении бывшего аббатства Святой Женевьевы и известное как Клуб Пантеона. Его постарались сделать респектабельным, не для бедняков, к тому же большинство амнистированных монтаньяров туда поначалу не принимали, хотя среди членов клуба и было немало противников правительства. Так, кресло председателя одно время занимал Филиппо Буонарроти. Выходец из богатой тосканской семьи, дальний родственник Микеланджело, он с юности увлекся идеями Просвещения, а после начала Французской революции приобрел известность, выпуская антидворянскую и антиклерикальную газету. В 1793 году он принимает французское гражданство, приезжает в Париж, сближается с наиболее радикальными монтаньярами и выполняет ряд распоряжений правительства. Попав при Термидоре в тюрьму как робеспьерист, он после освобождения с головой уходит в политическую борьбу. На этом этапе Буонарроти позиционирует себя как ярого противника частной собственности и видит в некоторых мероприятиях диктатуры монтаньяров (от максимума до вантозских декретов) первые шаги к ее отмене.

Среди членов клуба были и другие люди, успевшие ярко проявить себя в былые времена: Огюстен Дарте, активно проводивший в жизнь политику Террора, ближайший соратник «палача Арраса» Жозефа Ле Бона; «ультралевый» депутат Конвента и Совета пятисот Жан-Батист Друэ, некогда задержавший королевскую семью в Варенне, поклонник Марата и Робеспьера; Марк-Антуан Жюльен, друг Робеспьера и агент Комитета общественного спасения; Пьер-Антуан Антонель, бывший присяжным Революционного трибунала на процессе Марии-Антуанетты и жирондистов; Марк-Гийом Вадье и Жан-Пьер-Андре Амар, пожалуй самые влиятельные члены Комитета общей безопасности. Неудивительно, что критика политики Директории, которая звучала в стенах клуба, раздражала власти, и в конце февраля 1796 года он был закрыт.

Заговор «равных»

Именно в этой обстановке зародилось первое революционное коммунистическое движение, во главе которого стоял Франсуа-Ноэль Бабёф, принявший в честь знаменитого римского трибуна имя Гракх. Землемер и юрист при Старом порядке, он с первых дней Революции бросил службу, чтобы сделать карьеру профессионального политика. Получив известность как радикальный журналист, он так и не смог самореализоваться в годы диктатуры монтаньяров, поскольку находился под стражей по обвинению в подделке финансовых документов. Заведя в тюрьме знакомство с другими недовольными, включая Буонарроти, после освобождения по амнистии в конце 1795 года Бабёф начинает издавать газету «Трибун народа», а также становится центром притяжения для активных сторонников политики Террора, жаждущих реванша. От критики Робеспьера он переходит к его апологетике. В числе его приверженцев (которых впоследствии стали называть бабувистами) оказываются Буонарроти, Дарте, отец и сын Дюпле, в доме которых жил Робеспьер в Париже, несколько присяжных парижского Революционного трибунала. Часть из них была поклонниками уравнительных коммунистических идей, часть же мечтала о Конституции 1793 года и о возвращении ко временам Конвента.

В марте 1796 года бабувисты делают ставку на вооруженное восстание и формируют для его подготовки Тайную директорию общественного спасения. Их глубоко законспирированная организация начинает активную антиправительственную пропаганду (прежде всего в мастерских и военных частях), устанавливает связи с ушедшими в подполье якобинцами. Заговорщики были нацелены на то, чтобы манипулировать парижанами, не выдавать им истинные цели восстания, молчать об уравнительных идеях и призывать лишь к восстановлению Конституции 1793 года, попутно распуская слухи о том, что правительство планирует реставрацию монархии и собирается уничтожать «патриотов» под видом эмигрантов. Заговор имел также ответвления в провинции.

Впрочем, правительство о готовящемся мятеже знало, в том числе и от одного из руководителей заговора. 21 флореаля (10 мая) лидеров движения арестовали. В заключении Бабёф то пытался делать вид, что не входит в число руководителей, то пугал власти количеством своих сторонников и предлагал им союз против роялистов. В обществе же сообщение о раскрытии заговора вызвало в основном страх перед якобинским реваншем. В мае 1797 года Бабёф и Дарте были казнены, семеро их товарищей приговорены к ссылке, многие за недостатком улик оправданы.