Французский обиняк

Под утро группа экстренно вылетела в Германию. Там они должны были пересесть на автомобили, мощные Dodge Lil Red Express[211], чтобы, не привлекая внимания, просочиться через границу и спешно добраться до Парижа. Чарли Дроздофф, сильно озабоченный выполнением задания такой сложности, да еще от самого ДЦР, с присказкой, что сам президент Соединенных Штатов следит за положительным выполнением, вылетел суперсоником «Конкорд» во Францию на первый контакт с Огюстом Филоном в гостинице «Дом и хозяин».

Сентябрь 1981 года. Париж. Франция. Не успела команда Доры Георгиевны въехать в Париж, как сразу же попали в плотное оцепление наружного наблюдения. Словно «негласники» сидели и ждали тут же, при дороге, когда команда Доры Георгиевны приблизится к Парижу, и что было самым существенным, ждали их на запасном шоссе, а не на главном. Эту хитрость, предложенную офицерами прикрытия, вероятно, также понял противник. Это говорило о привлечении больших сил DST для работы по группе Каштан.

— Что будем делать? — спросил один из сопровождения.

— Будем петлять! Надо уходить! — твердо ответила Каштан. Она поняла, что теперь началась охота и за ней, прерванная год назад, когда она «в темпе» вырывалась из Парижа.

— Француз слетит, если будем петлять!

— Что делать! У нас с ним все обусловлено, где он остановится, мы знаем, так что если и слетит, то пусть! Так хоть меньше будет движений с их стороны!

На этот раз сбросить французскую контрразведку в автомобильном преследовании было невозможно, и Каштан решила теряться от них в пешем варианте. В центре, на перекрестке, они с Женей выскочили из машины, нагло остановившейся посреди улицы, и растворились в толпе. Офицеры прикрытия с удивлением смотрели, как из трех машин, стоящих за ними, и двух впереди выскочили французские «негласники» и в быстром темпе начали пробираться между машинами. Один из офицеров присвистнул:

— Вот это да! Наверное, весь личный состав брошен на нас! Как тараканы из гнезда выскочили и побежали!

— Да, внимание к Доре, я бы сказал, усиленное! Что-то произошло за эти двадцать четыре часа, что нас не было в Париже.

Если бы не доскональное знание Парижа, его улиц, тупиков, проходных дворов, у Каштан с Женей не было бы никаких шансов оторваться от наружного наблюдения.

— Они работают по нам несколькими бригадами! Сейчас, Женя, вон на том углу мы разделяемся, у тебя, в середине квартала, будет незаметная калитка между домами, так ты туда нырнешь, калитку заблокируешь, там рядом всегда лежат дрова, которые ты рассыплешь, чтобы перекрыть движение наружки. Затем бегом пробежишь узкий проход, повернешь направо и попадешь на внутреннюю площадь, там и встретимся. Если что не так, пробирайся к отелю, где остановился Филон. Если там будет опасно, то иди на адрес конспиративной квартиры. Это вторая и последняя точка в городе. Основная так и остается — наше посольство, если выберемся.

Этот финт для ухода от наружки Дора Георгиевна использовала редко, последний раз было в конце шестидесятых годов, и данный протокол экстренного ухода из-под наблюдения был продуман до мелочей. Все получилось, они встретились на внутренней площади старого города и двинулись по узкой, мощеной дороге под уклон. Несколько раз меняя направление, переходя с улиц в переулки, пробегая через проходные дворы, они выбрались к центру города, окончательно сбросив хвост.

— Огюст, — спросила Дора Георгиевна, когда они пришли в отель «Дом и хозяин», — вам удалось связаться со своим приятелем?

— Не только связаться, но он подъезжал ко мне и был короткий разговор. А куда вы исчезли, когда мы въехали в город?

— Отрывались! — коротко бросила Каштан. — Приятель сообщил вам что-нибудь стоящее? Или так, дружеская болтовня?

— Сообщил. Мы вообще-то решили немного позже, вечером, встретиться, а пока, как вы просили, я задал вопрос о своих учениках и предложил, по вашей рекомендации, съездить в Москву, чтобы посмотреть со стороны, как и что там у них происходит. Может, оказать помощь на месте.

— Ну и что он? — нетерпеливо задала вопрос Каштан.

— Он сказал, что вся учеба полетела к черту, тот человек, с кем работают мои питомцы, матерый шпион, и он категорически отказался работать по нашим протоколам, а только по его разработкам! Мне теперь просто делать нечего! И повода нет говорить и развивать тему!

— Матерый шпион! — тихо, как эхо, проговорила Дора Георгиевна. Странная, непонятная еще до конца мысль вдруг снова проскочила в ее сознании и исчезла, вильнув хвостом догадки. — Он что, хорошо говорит на языке? Вы говорили, что ваши ученики не знают русского языка.

— Да, они не знали русского, но, может быть, научились! Несколько месяцев прошло. — Филон смотрел на Каштан, отчетливо видя, что она зацепила какой-то факт и теперь усиленно работает с ним, задавая вопросы механически.

— Постарайтесь, поговорите еще, когда вечером встретитесь, а мы будем ждать вас утром. Подходите вот на этот адрес! В 8 утра! — Она написала на листе бумаги, показала Филону, тот кивнул, и Каштан, чиркнув зажигалкой, сожгла листок.