Французский обиняк

Потом лунная тень, движущаяся со скоростью сверхзвукового самолета, достигла черноморского побережья Грузии. Высота солнца там была все еще небольшая. Дальше, все с той же стремительностью, лунная тень пересекла северный Каспий, Северный Казахстан, Южный Урал, Алтай, Забайкалье, чтобы выйти в Приморье и, коротко «чиркнув» по Сахалину, уйти в акваторию Тихого океана вблизи Гавайских островов и покинуть поверхность Земли. Пробег лунной тени от Черного моря до Сахалина прошел за 2 часа 55 минут.

Такое не случается каждый год. Подобное случилось и произошло единожды, первый и последний раз. И страна замрет в ожидании несчастий.

Дора Георгиевна вспомнила и отчетливо сопоставила тревожную атмосферу в Москве и такую же тревожную в Париже в июне 1961 года. Ультраправые организации, заговоры военных, взрывы, убийства. Организация и проведение покушений на президента Франции генерала де Голля.

Она вспомнила Францию и папу, который работал нелегальным сотрудником группы политической разведки и получал задания, как правило, высокой сложности, которые поступали из Москвы по конспиративному каналу связи, минуя резидентуру ГПУ[153] во Франции, иногда при личных встречах с руководителем этой группы, Секретарем ЦК ВКП(б) Андреем Андреевым[154], который занимался зарубежной нелегальной сетью разведчиков, не входившей в официальные органы страны, а были особыми, доверенными агентами Иосифа Виссарионовича Сталина.

Георгий Каштан, а папа работал под этой фамилией, но она знала и его настоящую фамилию, Борис Ларош, которая происходила из древнего французского рода, предки которого в XVIII столетии перебрались в Россию. Маму она помнила очень плохо. Война не пощадила и их семью. Она погибла, участвуя в движении Сопротивления во Франции.

Это признание отца было сделано после ее поступления в университет Сорбонна, накануне поездки в 1957 году на фестиваль молодежи в Москве[155].

— Ты твердо уверена в своем решении? — спросил отец, когда они стояли на перроне вокзала Норд.

— Я более чем уверена! — сказала Дора.

Из Москвы, накануне выезда на фестиваль, пришло подтверждение на работу Доры в органах госбезопасности СССР. Желание и убежденность работать там же, где и отец, возникло после рассказа отца о подлинной истории жизни семьи.

— Смотри, дочь, этот поступок будет на всю жизнь! — сказал отец, и она видела, что папа не очень восторженно встретил это предложение из Москвы. Там только начались перемены, только что прошел XX съезд компартии[156]. Образовалось новое название структуры госбезопасности страны, с аббревиатурой КГБ.

Никто пока ничего не мог сказать ему, к чему были эти перемены, но после кампании борьбы с космополитизмом вернули название булкам «французские» из «городских». Однако папиросы «Север», бывшие «Норд», так и остались с новым названием, словно призывая помнить о северных командировках по приговорам, с бело-голубым морозным солнцем, такого же цвета расходящимися по небосклону лучами и синими горами.

Дора была поражена, увидев фестивальную Москву, толпы ликующих людей на улицах, искренний восторг и приветливость. В Лужниках было выпущено 40 тысяч голубей, которые, взлетев, закрыли солнце, на улицах танцевали и пели песню «Подмосковные вечера».

На второй день в толпе ликующих молодых участников она увидела пожилого мужчину, который поймал ее взгляд и показал коротким жестом руки, куда надо двигаться ей.

— Вы хорошо просекаете в такой толпе визуалку! — сказал он, когда они отошли в сторону, свернув в тихий московский переулок.

— Просекаете? — переспросила Дора.

Мужчина весело улыбнулся и представился:

— Дора, называйте меня Алексей Иванович! Просекать означает уловить, ухватить, понять, сориентироваться! Москва понравилась?

— Давайте к делу! — Каштан почувствовала небольшое раздражение от первого контакта. В мыслях она представляла все иначе. — Ваше звание?

— К делу так к делу! — совсем другим тоном отозвался мужчина. — Полковник! Вам присвоено заочно звание старший лейтенант, оперативный сотрудник Первого Главного управления. Сейчас мы с вами проедем на место, где и начнется ваше первое занятие. Вы готовы?

— Готова! Если я здесь, в Москве, значит, готова!

— Хорошо! — сказал полковник, сделал знак рукой, и подъехала серая «Победа». — Садимся и едем.

Дора Георгиевна вздохнула, вспомнив этот свой первый день в новом качестве, и улыбнулась то ли самой себе, то ли той молодой девушке в ее мыслях, то ли от того, что все в жизни происходит по-другому. Не так, как мы того хотим.

Август 1981 года. Москва. КГБ СССР. На следующий день Дора Георгиевна, как и обещала, приехала после четырнадцати часов. Павел Семенович, еще с утра подготовивший пропуск для нее, послал Женю встретить и сопроводить.

— Так, что тут у вас? Кто это вас сюда посадил? — с порога начала Каштан, осматривая просторный кабинет.

— Сами знаете кто! — отозвался Быстров, испытывая тихую радость, что видит ее, и облегчение, которое физически ощутил, словно сбросил с плеч тяжесть.

— Понимаю! Чтобы на глазах были! Под рукой!