Французский сонет XVI-XIX веков

На похороны я хожу с большой охотой:
Могильщик радостно орудует киркой,
Веселый колокол звонит «За упокой»,
И молится кюре, весь в белом с позолотой.

Как девочка, поет мальчишка большеротый,
Прикрыли наконец покойника доской,
Земля течет на гроб шуршащею рекой.
Счастливчик, он с людской расстанется заботой.

Как это здорово, какая красота!
Распорядители во фраках без хвоста,
С носами красными от сидра дарового.

Здесь речи краткие глубокий смысл таят,
И, не произнося от гордости ни слова,
Толпой наследнички стоят!

Тристан Корбьер (1845–1875)

Дневной Париж

Смотри, как пряный жир обляпал бирюзу:
Там манну варит Бог в сияющем тазу,
Проплаченную впрок небесным Доброхотом
И крепко, из любви, подсоленную потом.

Толпа оборвышей подачки ждет внизу,
Похлебки едкий дух щекочет нос сиротам,
И пьяницам вольно примазаться к щедротам,
Заморыш с мискою дрожит, смахнув слезу.

Ты думаешь, для всех вверху кипит жаркое,
Для всех такой восторг, роскошество такое?
Глотай собачий суп, не так он нынче плох!

Лишь для удачливых в зените солнце блещет,
А к нам в подвал вода сквозь дыры в крыше хлещет,
По мне, уж лучше желчь, в меду я б точно сдох.

Жюль Лафорг (1860–1887)

На бульварах

Вдоль ослепительных витрин из мастерских
Обедать стайками бегут провинциалки,
Без шляпок, приколов к передникам фиалки,
Глазеют на мужчин в пластронах щегольских.

В аллее, слушая напев шарманки жалкий,
Я сочинял под шум деревьев городских
Сонет кладбищенский о склепах колдовских
И вдруг увидел гроб на черном катафалке.

Я вздрогнул: жизнь таким, как я, не по нутру,
Жить жутко гению, но, если я к утру
Умру, кто ввечеру заплачет над поэтом?

Прохожие дадут процессии пройти,
Бродяга крикнет вслед: «Счастливого пути!»
И все останется, как прежде, в мире этом.