Французский Трофей 2. После войны

Женя, ощущая себя институткой на ковре у директрисы, глубоко вздохнула и выпрямилась, стоя твердо и даже немного гордо. В конце концов, ей нечего было стыдиться.

– Константин Воронцов появился во время домашнего маскарада, – сказала она. – Шутка всем так понравилась, что зашла немного дальше, чем стоило бы. Но это дало мне шанс получить образование, не хуже чем у других студентов академии, и мои знания спасли многие жизни на полях битв. Вам ли не знать, что такое война, – сказала Женя.

Слушал император, не перебивая, только папиросой дымил, не сводя взгляда с Жени.

– Ну признайся, княжна, за женихом в академию пошла? – он чуть качнулся вперёд. – А потом на войну увязалась…

После своего рассказа Женя меньше всего ожидала услышать это и прищурилась, не удержав оскорбленного выдоха.

– Прошу простить, Ваше Величество, но жениха можно и поближе найти, если очень захотеть, – ответила она, и осеклась, когда дверь открылась, и вошла императрица – удивительно высокая и очень хрупкая женщина, которая с недоумением уставилась на происходящее.

– Аликс, ты что, даже не предложил княжне сесть? – с легким акцентом и укоризной спросила она, пока Женя снова сделала книксен.

– Заслушался, Мари, – смутился император и указал Жене на кресло перед своим столом. – Садись, княжна. Вот, сердце мое, – он снова обратился к супруге, – слушаю, как княжна изволили… пол сменить.

– Разве это такое большое преступление? – спросила императрица, усевшись рядом с княжной, и от ее присутствия Жене даже стало легче дышать. Правда потом она поняла, что дышит слишком часто и глубоко, и голова у нее закружилась. Она вцепилась в ручки кресла, стараясь не упасть в обморок прямо здесь.

– Княжна, ну что ты, в самом деле? – император такую реакцию расценил по-своему. – Будто я тебя уже на казнь отправляю.

Женя не успела ничего ответить, и даже силилась встать, но потом все же потеряла сознание. Пришла в себя она спустя некоторое время, и в комнате присутствовал личный врач Его Величества. А под носом у нее был флакончик с нюхательной солью.

– Прошу, уберите, спасибо, – проговорила она, осторожно садясь. – Ужасно неловко, прошу простить. Не принимайте меня за нервную барышню, я на войне ни разу не упала в обморок, но из-за ребенка такое бывает, – оправдалась она, проклиная свою внезапную слабость.

Императрица как раз начала выговаривать супругу за то, до чего он довел бедную беременную девушку, когда в кабинет постучался камердинер, чтобы доложить о новом посетителе, но тот, рассыпаясь в извинениях, буквально прорвался в кабинет. Это был Михайловский.

В первый миг он замер, потом кинулся к Жене, на полпути снова замер и присел в неловком книксене.

– Ваше Величество, не велите казнить. Женя не виновата ни в чем, – он снова кинулся к девушке. – Она жизни спасала, своей рисковала. Ну и что, что девушка? Нам бы каждому воину такое храброе сердце, как у нее.

Женя не знала, что ее шокировало больше – то что Михайловский сумел примчаться из Москвы прямиком во дворец, прорвавшись через все посты охраны, или то, как он сделал книксен, забыв обо всех придворных правилах и порядках. Она видела, что императрица изо всех сил сдерживает приступ смеха, и вдруг от осознания, что император и императрица такие же люди, ей стало легче.

– Раз уж аудиенция превратилась в балаган, – хмыкнул император, кивнув растерянному камердинеру, – то велите подать чай.

Потихоньку все успокоилось, и Женя обнаружила себя сидящей в малой гостиной Ее Величества, с чашкой чая в руках. Это было словно сон, аудиенция, грозившая кончиться наказанием, перешла в почти неформальную беседу.

– Значит, вы не сошлете Женю в Сибирь, Ваше Величество? – немного успокоившись, все же как-то жалобно спросил Михайловский, жутко смущенный своим поведением.

Да и вид Жени на полу добавил ему седых волос.

– Все же, это не первый случай, когда барышня устраивает маскарад и едет на фронт за женихом, за такое в Сибирь не ссылают, – ответил император. – А здесь получилась воля случая, и, принимая во внимание все заслуги перед отечеством, спасение жизней, думаю, нужно просто уладить все бюрократические вопросы.

Он задумчиво крутил усы, потягивал чай и внимательно смотрел на Женю, которая изо всех сил старалась держаться прямо.

– Шансов, что княжна остепенится и станет примерной женой и матерью, и согласится оставить врачебную практику, видимо, нет, – добавил он, и Женя с мольбой посмотрела на него, готовая встать на колени, если потребуется.

– Ваше Величество, дозвольте сказать? – обратился к императору Михайловский. – Признаюсь, я и сам был обескуражен, когда в юном лейтенанте, направленном на службу в наш госпиталь, распознал девицу. Но клянусь всеми спасенными жизнями, если бы не Женя, потери наши были бы куда больше. Не знаю, докладывали ли вам, но она работала на передовой, чуть ли не оперировала под бомбежкой. Да что там, сейчас я без нее просто не справлюсь! Если будет на то воля ваша, государь, позвольте княжне работать и дальше.