Французское наследство

По-настоящему спрятаться тут негде, но переждать до темноты можно.

А темнота уже спускается на город.

Перекрытия в доме давно прогнили, но с первого этажа на второй и третий вели сохранившиеся боковые лестницы. Он стал осторожно подниматься, надеясь найти сухой угол, в котором можно просидеть пару часов.

Через несколько минут Он был уже наверху и остановился, чтобы прислушаться к звукам, доносившимся с улицы.

Тихо.

Здесь в самом деле было теплее, чем внизу. Или ему так казалось?

Надо постараться не думать о холоде, а сосредоточиться на плане действий.

Он сел в углу и прислонился к стене. Ничего. Он справится. Всегда справлялся.

Только одна мысль не давала ему покоя: цел ли тайник.

Если они добрались до ковчега…

Нет! Он не будет думать об этом. Сейчас главное – уцелеть и выбраться из этого насквозь промерзшего города.

Телефон Он выбросил, как только выехал из Гжатска, чтобы не отследили. Часов вообще никогда не носил, поэтому понять, сколько прошло времени, было трудно.

Примерно шесть вечера. Как же холодно! И ужасно сыро. Завтра нога отомстит ему за такое отношение.

Завтра. Оно обязательно должно наступить.

– Tu te trompes, – вдруг услышал Он и вскочил.

Он ошибся? Но где? В чем?

– Кто тут? – прошептал Он.

Голос дрогнул.

Он постоял немного, не двигаясь.

Почудилось.

Осторожно ступая, Он подошел к краю обвалившегося перекрытия и посмотрел вниз.

Черт! Уже глюки начались. Это от перенапряжения. Это пустяки. Это пройдет.

– Tu te trompes, – повторил кто-то за спиной.

Он резко повернулся и увидел, как от черного прямоугольника окна вдруг отделилась и шагнула к нему тень.

– Старик?

От неожиданности Он отшатнулся, взмахнул руками и, не удержавшись, стал падать.

Он еще пытался зацепиться за что-то.

Но было не за что.

Он упал на груду разбитых кирпичей и остался лежать.

Кровь медленно вытекала из разбитой головы, но на черном полу ее было почти не видно.

Дома у Бехтерева

Водка у Бехтерева водилась всегда, а закуску пришлось сооружать на ходу.

Хорошо, что Дина регулярно пополняла холодильник, и не только безглютеновыми хлебцами. Яна быстренько нарезала колбасу и сыр, потом, поразмыслив, достала из морозилки пельмени и поставила под них воду.

– Хлеба нет, – сообщила она Савве, когда он вошел с банкой соленых огурцов.

– Сейчас у соседей раздобудем. Завтра вернем с процентами.

– Испугаешь людей своими бинтами.

– Фигня. Они и не такое видали. Ты сама, главное, не напрягайся. Переломов нет, но все же лишние движения ни к чему.

Он ушел. Зато явился Башковитов и стал предлагать себя в помощники.

– Помогать не в чем. Лучше скажи, Дань, как вы обнаружили ковчежец?

– Да собака унюхала.

– Вы с собакой его ловили?

– А ты думала, с искусственным интеллектом? Собака все равно лучше. Она чует страх преступника. Понимаешь?

– Наверное, да, – кивнула Яна. – А нам можно увидеть то, что там было?

– Вас вызовут и покажут. Не тайна ведь.

– Хочется посмотреть, из-за чего сыр-бор.

– Посмотришь. Вокруг этой диадемы уже возня началась. Музейщики, которых вызвали для экспертизы, так возбудились, что в сетях звон пошел. Начальнику с самого верха звонили.

– В самом деле так хороша?

– Красивая, конечно. И насчет документа ты была права. Запечатан красной сургучной печатью с гербом.

– А труп Бельчикова тоже собака нашла?

Башковитов кивнул и сунул в рот кусок колбасы.

– Жрать охота, сил нет.

– Скажи, Дань, он сам умер?

– Сам. Упал сверху и прямо головой о кирпичи.

Яна замерла:

– Сверху?

– Ну да. Дворец полуразрушен. Перекрытия давно обвалились, вот он в провал и упал.

Она молчала и продолжала помешивать пельмени. Но в голове творилось что-то невообразимое.

Получается, и этот ее сон оказался вещим.

Она, что ли, Ванга какая-то?

– Оступился, наверное, – продолжал сыпать подробностями Башковитов. – Я вообще удивляюсь, как хромой мог так долго от нас убегать.

Нож выпал. Яна взглянула на свои руки – дрожат.

– Так Бельчиков хромал?

– А ты разве не знала?

– Когда я приходила, то всегда заставала его за столом, – стараясь говорить спокойно, ответила Яна. – Еще думала, вот, мол, какой трудяга. Постоянно что-то пишет.

– Просто не хотел, чтобы ты знала о его хромоте. В этом случае догадалась бы сразу.

– У меня в голове не укладывается. Когда он узнал, что я есть я? Сначала думала, что он видел, как я к бабушке приходила.

– Вполне разумное объяснение.

– Нет! Не разумное! Я же сама его нашла! Сама позвонила! И согласился он не сразу.

– Потому и согласился, что выяснил, кто ты такая.

– Поверить не могу! Я сама ему все выложила! Про письмо, про поездку в Прованс! На блюдечке информацию принесла!

– В любом случае ему с тобой не повезло. Ты оказалась настырной.

Яна покачала головой:

– Как ты думаешь, Бельчиков сумасшедший?